Мы с сестрой Анной дошли до арочного входа в церковь. Другие сестры с любопытством посматривали на нас. Я быстро спросила:
— Так, значит, принца больше никто не видел?
— Нет, но сестра Изабел утверждала, будто бы она слышала, как принц уезжал. Якобы приблизительно через час снаружи раздался громкий голос: приказали подавать королевских лошадей. Но к тому времени, когда сестра Изабел добежала до окна, принц и принцесса уже уехали.
Большинство монахинь зашли в церковь, и сестра Анна явно хотела к ним присоединиться. Сестра Рейчел, проходя мимо, недовольно посмотрела на меня. Следом за ней шли сестра Елена и сестра Агата. Но мне нужно было узнать все прямо сейчас.
— И где же был принц Артур в тот день? — спросила я, протягивая руку, чтобы помочь сестре Анне.
Та отпрянула, удивленная моей настойчивостью.
— Пожалуйста, расскажите мне конец этой истории, — прошептала я.
Пожав напоследок плечами, она сказала:
— Сестра Изабел много раз рассказывала нам об этом, а в конце всегда говорила одно и то же. Дескать, у нас в монастыре есть тайная комната. Это надо же такое придумать! Ну, теперь вы и сами понимаете, сестра Джоанна, что она была очень глупой!
«Вот оно что! Тайная комната в Дартфорде!»
— Принц Артур скончался много лет тому назад, — задумчиво проговорила сестра Анна. — Он умер совсем молодым. Причем вскоре после посещения Дартфорда. Говорят, причиной всему — какая-то странная болезнь. — Она стряхнула с себя воспоминания, и мы разошлись, заняв в церкви каждая свое место. Ведь сестра Анна была самой старой из монахинь, а я — всего лишь послушницей.
В ту ночь я пропустила в молитвах два антифона, потому что думала совсем о другом. Если в Дартфорде и впрямь есть тайная комната, то где? Я хорошо знала ряд помещений в передней части монастыря: они содержались в порядке, хотя мебели там почти не было. Между стенами? Казалось маловероятным, чтобы настоятельница протискивалась в узкую потайную камеру, ведя за собой королевскую чету. И что произошло в этой тайной комнате? Было ли это как-то связано с короной Этельстана? Предсмертные слова Екатерины Арагонской звучали у меня в ушах: «Легенда оказалась правдой. Корона Этельстана. Бедный Артур».
Я в очередной раз убедилась, что если хочу найти место, где хранится корона, то должна больше узнать о самом короле Этельстане. После вечерни я, пробормотав что-то невразумительное сестре Винифред и сестре Кристине, спешно покинула церковь.
Я двигалась в направлении, противоположном тому, куда шли все сестры, — к коридору, ведущему от сада клуатра к библиотеке. Сюда еще проникал снаружи сумеречный свет. Факел, прикрепленный к каменной стене, мерцал рядом с лазаретом, но внутри я не заметила никакого движения. Видимо, брат Эдмунд уже ушел в покои братьев.
Я повернула ручку двери, ведущей в библиотеку. К моему удивлению, она открылась. Внутри было темно, поэтому я сняла со стены свечу и поспешила к книжному шкафу. И опять я увидела историю Плантагенетов, сочинения на юридическую тему. Но в том месте, где я в прошлый раз обнаружила книгу «От Каратака до Этельстана», зиял пробел. Видимо, брат Ричард, не знакомый с нашей системой, случайно поставил ее не туда. Я обыскала все полки, проверила все книги.
Но так ничего и не нашла. Книга исчезла, как и письмо настоятельницы Элизабет, адресованное ее преемнице.
Такое чувство, как будто кто-то знал, что я ищу, и заблаговременно убирал предмет моих поисков.
В этот момент я услышала за дверью какой-то шепот. Я задула свечу и замерла. Шепот прекратился. Я шагнула к двери и услышала еще кое-что: топот ног, бегущих по коридору. Потом снова наступила тишина.
Мое дыхание участилось, меня затрясло от страха. Всего несколько часов назад я узнала про тайную комнату, а теперь убедилась, что у нас в Дартфорде и впрямь творится что-то подозрительное. Но долго прятаться в библиотеке я не могла. Сестра Элеонора, перед тем как отправиться на покой, всегда проверяла, на месте ли послушницы. Если меня не найдут в постели, то поднимут тревогу.
Я очень осторожно повернула ручку, приоткрыла дверь. Ничего: в темном коридоре никого не было. Я вышла из библиотеки и поспешила к клуатру.
Сзади, со стороны лазарета, я снова услышала какие-то звуки. Сначала громкий шепот. А потом — детский смех.
Дети Вестерли!
Я бросилась в лазарет и увидела их — все трое сгрудились у очага, хотя там остались одни угли. Гарольд первым заметил меня и, испустив испуганный крик, вскочил на ноги. Марта обхватила его маленькими ручками, но, поняв, что это всего лишь я, весело рассмеялась.
— Привет, сестра Джоанна, — сказала Этель. Она единственная из всех оставалась спокойной.
— Дети, что вы здесь делаете? — спросила я. — Я знаю, вы хотите быть рядом с мамой, но разве можно прятаться в клуатре по вечерам? Это строго-настрого запрещено. — Я оглядела лазарет. — Вы что, ночуете здесь?
— Повариха позволила нам спать в кладовке, — пропищала Марта. — А с рассветом мы прячемся в…
— Ш-ш-ш! — остановила ее Этель.
Перед Гарольдом лежал какой-то узелок. Он попытался отодвинуть его в сторонку, чтобы мне не было видно.
— Что это у вас? — поинтересовалась я.
Дети молчали.
Я подняла узелок и развязала его. К моему удивлению, там обнаружилось свежее печенье.
— Где вы это взяли? — спросила я.
— Это нам кухарка дала, — ответил Гарольд.
— Но мы не станем есть это печенье, — пояснила Этель. — Мы будем его раздавать завтра в деревне на Хеллоуин.
Я поморщилась при упоминании языческого праздника.
Этель с вызовом сказала:
— Тот, кто на Хеллоуин получает печенье, должен молиться за чью-нибудь душу. В этот день, единственный раз в году, стена между живыми и мертвыми становится очень тонкой. Мы хотим, чтобы все жители деревни молились за нашу маму, чтобы она не умерла.
— Ничего этого не нужно, — вздохнула я, расстроенная тем, что девочка-христианка так хорошо разбирается в обрядах друидов. — Мы все в монастыре, как и прежде, будем молиться за вашу маму. Господь не оставит ее.
Губы маленькой Марты задрожали.
— Но вы не отберете у нас печенье, сестра? Не станете нам мешать спасать маму?
Я застонала: вот попробуй объясни им.
— Ваш отец все еще в Лондоне? — спросила я.
— Он в Саутуарке, — сказал Гарольд.
Я услышала в углу слабое хриплое дыхание. Оно перешло в бульканье. Бедной Леттис становилось все хуже. Гарольд посмотрел на сестер, в его глазах стояли слезы.
Я приняла решение.
— Сейчас темно, до деревни вам все равно не добраться. Идите в кладовку, дети.
— Вы нас не выдадите, сестра Джоанна? — умоляющим голосом проговорил Гарольд.
