— Прошу прощения, — сказал Время. — До тех пор, пока Шэдоуз-Фолл стоит, у вас нет власти над Дверью. Вот так. И несмотря на все усилия этого джентльмена, город все еще держится.
— Попробовать, конечно, стоило бы. — Дьявол смотрел на Ройса. — Мне все равно кое-что достанется. Все договоры и охранные грамоты здесь теряют право на существование, и никакой защиты от меня у тебя нет. Я даровал тебе силу взамен на тысячи душ погибших в Шэдоуз-Фолле, но ты не мог не знать, что с тебя будет причитаться кое-что еще. За содеянное тебя проклинают, и я воспользуюсь этим проклятием и заберу тебя на муки вечные. Ох и повеселимся же мы с тобой!
— В этом нет необходимости, — сказал Время. — Ты знаешь правила.
Дьявол зашипел на Время, но возражать не стал. Ройс понял, что дьявол боится старика, и решил сделать зарубку в памяти: вдруг в будущем пригодится. Он повелительно взглянул на Время — не двигаясь, тот спокойно посмотрел на него в ответ.
— Дверь в Вечность ведет к Господу, — сказал Ройс. — Я пришел сюда, чтобы открыть ее, и ничего вы не в силах сказать или сделать, чтобы остановить меня. Вы могущественны, но и я не слаб, и сил у меня гораздо больше, чем вы можете себе представить. У входа в галерею мои люди — на тот случай, чтобы нас вдруг не потревожили.
— Этого я опасаюсь меньше всего, — тихо проговорил Время. — Тем более что люди, которых ты оставил на часах в зале, мертвы.
Ройс уставился на Время. Ему и в голову не приходило подвергать сомнению слова старика. Если он говорит, мертвы, значит, так оно и есть. Новость потрясла верховного, но он сдержался и не выдал себя. Время понимающе кивнул.
— Я и не помышлял пытаться остановить тебя, Уильям. Дверь в Вечность — к услугам каждого. Если ты в самом деле твердо решил поговорить с Богом, то тебе надо всего лишь открыть ее и перешагнуть порог. Разумеется, в этом случае назад уже дороги не будет. Не смотри на меня так, Уильям. Не я придумал эти правила. Я просто здесь работаю.
— Что за Дверью? — спросил Ройс. Во рту пересохло, но голос ему удавалось сохранять спокойным.
— Не знаю, — ответил Время. — Это единственное место в Шэдоуз-Фолле, скрытое от моих глаз. Это последняя великая тайна, последний вопрос на все ответы, когда-либо встававшие в твоей жизни. Разве не за этим ты шел сюда? Не за тем, чтобы задать свой вопрос?
— За этим, — сказал Ройс. — Чтобы задать вопрос. Совсем простой вопрос, но он мучил меня всю жизнь. Там правда Бог?
Дьявол зашипел, но не сдвинулся с места. Время улыбнулся.
— Я должен знать! — настаивал Ройс. — Я всю свою жизнь строил вокруг Бога и слова Божьего. Отказывал себе в малейшем шансе нормальной мирской жизни, во всех мечтах и надеждах о земной любви и семье — все ради того, чтобы посвятить себя Богу. Я стал крестоносцем, придумал и создал армию и привел ее сюда, потому что, как в итоге выяснилось, одной веры недостаточно. Во всяком случае, пока существует испытание. И если Бог есть, значит, все, что я сделал — а делал я ужасные вещи, — может быть оправдано. Если же Его нет — значит, вся моя жизнь была ложью, обманом и тщетой. Все смерти, все страдания… Все, что я сложил к ногам Всевышнего.
— Какая во всем этом ирония, не правда ли: во главе армии христиан-фанатиков, которые никогда не сомневаются, стоит человек, потерявший веру.
— Как же долго я мечтал о том, чтобы прийти сюда! О Двери в Вечность, по ту сторону которой отыщутся все ответы, все правды и неправды. Я должен был попасть сюда любой ценой. Чтобы знать… Чтобы оказаться по ту сторону сомнений… Чтобы…
Сделав шаг вперед, он открыл Дверь в Вечность. Хлынул свет — яркий, теплый, успокаивающий. Не колеблясь, Ройс ступил в сияние, и Дверь закрылась за ним, отрезав свет, пришедший оттуда. И мир без этого света стал как будто чуть-чуть мрачнее. Дедушка-Время взглянул на стального дьявола:
— А ведь может настать день, когда ни одна живая душа не будет верить в тебя. Что тогда будешь делать?
— Ну, до этого еще далеко, — ржавым железом проскрипел демон. — Еще столько всего может случиться…
С этими словами рогатый исчез, оставив в воздухе запах серы и два жарко пылающих отпечатка копыт там, где только что стоял. Время затоптал их, затем взглянул на закрытую Дверь и тихонько вздохнул. Не пришел срок туда заходить, но даже ему придется в один прекрасный день отворить Дверь и узнать, что там, по ту сторону. И очереди своей он ждал с нетерпением.
Повернувшись к Двери спиной, Время пошел обратно через галерею Инея.
«Надеюсь, — подумал он, — Мэд уже управилась с уборкой».
Он чувствовал, что сейчас ему очень бы пришлась по душе чашка крепкого чаю, а сам заваривать чай он терпеть не мог.
Время миновал узоры искрящихся льдинок, оставив за спиной Дверь, терпеливо дожидавшуюся новых гостей.
11. ЭНДШПИЛЬ
Рия Фрейзер вела трофейный джип по пустынным улицам с такой яростью и агрессией, что Эш украдкой хватался за ремень безопасности. Хоть он и не настолько живой, как его спутница, лишний раз убеждаться в этом желания у Леонарда не было. Брошенный отступавшими крестоносцами джип Рия обнаружила у здания библиотеки и тут же его экспроприировала. Эш не до конца был уверен, что она имела на то полномочия, однако решил вопроса не поднимать, потому как Рия уж точно была не в настроении воспринимать подобные тонкости. Выяснилось, что крестоносцы оказались не настолько беспечными и в брошенной машине ключей в замке зажигания не оставили. Но Эшу хватило одного строгого взгляда, и двигатель, услужливо кашлянув, пробудился к жизни.
Рия вела джип через разрушенный город на все возрастающей скорости, сурово глядя только вперед, словно у нее не было сил смотреть на то, что сделали с ее городом. Словно она думала, что если промчится через город достаточно быстро, то прорвется в те районы, которые не так жестоко пострадали от разрушений. Однако, независимо от того, как быстро Рия ехала, разрушений встречалось все больше, как встречалось все больше и тлеющих пожарищ, и тел погибших. Крестоносцам удалось ворваться в Шэдоуз-Фолл, и прежним он никогда уже не будет.
Джип ревел, город несся мимо, и то, что видел Эш, очень его тревожило. Ни души не было на улицах, никто не приходил оплакивать мертвых. Иногда удавалось разглядеть лица редких выживших горожан, обеспокоено выглядывавших из забаррикадированных окон. Кроме их джипа, ни единой машины на улицах не было. Светофоры на перекрестках неприветливо горели красным, но Рия не обращала на это внимания. Крестоносцы повержены, но не уходило ощущение, что осада города продолжается, а в военных действиях наступила короткая передышка и хрупкий мир лишь отсрочка следующей бешеной атаки.
Эш нахмурился. Какое-то тяжелое чувство тревожило его, но он никак не мог определить, чем оно вызвано. Леонард отбросил непонятное чувство в сторону и снова взглянул на Рию. Лицо ее покрывали синяки, какой-то ублюдок рассек ей надвое нижнюю губу, но выглядела Рия такой же сильной и несгибаемой, как всегда. И это беспокоило Эша больше всего остального. Такая жесткость и самоконтроль могут обернуться срывом: рано или поздно ей невольно придется сказать себе «стоп» и начать оплакивать то, что потеряно во время нашествия. И чем дольше Рия оттягивала этот момент, тем тяжелее он ей достанется. Вот почему она старалась занять себя каждую секунду — дабы не оставалось времени остановиться и задуматься. Но сам город ведь никуда не делся, как бы быстро Рия ни мчалась через него.
