Двенадцать трупов. Восемь мужчин и четыре женщины, все убиты одним и тем же способом. Полное отсутствие орудия убийства и свидетелей. Полное отсутствие подозреваемых, мотивов, возможности связать жертвы друг с другом или с убийцей. Эриксон и его помощники работали по шестнадцать часов в сутки и больше, пытаясь раскопать хоть что-нибудь, но приобретали лишь вконец измотанные нервы и темные круги под глазами. Он, шериф, единственный человек, на которого рассчитывал город, и город он подвел. С той самой минуты, как опустился на колени перед телом первой жертвы в доме Сюзанны у реки, он не продвинулся ни на шаг.
Никто не ожидал, что в Шэдоуз-Фолле могут произойти убийства. Это было просто немыслимо. По крайней мере, у Эриксона ничто не могло вызвать подобной мысли. Город правил сам собой и сам поддерживал порядок, правда, со скрытой помощью Дедушки-Времени. И изредка — Джека Фетча.
Эриксон поморщился. Теоретически пугало был его подчиненным, но шериф твердо знал, что Джек выполняет приказы только Дедушки-Времени. В этих случаях он, шериф, помалкивал и делал вид, что ничего не замечает: Время знает, что делает. А пугало делало то, что было необходимо для защиты города, и ничего более. Да только нынче Время злоупотребил доверием Эриксона, поскольку выяснилось, что и старикан вовсе не застрахован от ошибок. Убийства раздирают Шэдоуз-Фолл на части, а Время и Джек Фетч как в воду канули. Здорово. Мо-лод-цы!
Эриксон щедро налил себе еще. А то, что он хлещет виски из своей любимой кофейной кружки, — просто возмутительно. Почти… святотатственно. Эта мысль развлекла его, однако сил улыбнуться не было. Не очень-то он жаловал виски. Пахло оно горностаевой мочой. Шериф задумчиво посмотрел на кружку. На ней был нарисован судья Дредд, говоривший: «Я все вижу!» Ну да. Кто б сомневался. Дредд осуждающе смотрел на него, и Эриксон развернул кружку. Затем взглянул на часы. Время позднее. Через пару часов станет уже не поздно, а рано. Надо бы двигать к дому и отдохнуть, но он слишком устал, чтобы даже пошевелиться. Слишком устал и слишком много выпил.
И уж наверняка слишком пьян, чтобы вести машину. Надо выписать себе увольнительную. Подумав об этом, Эриксон хихикнул, и высокий звук смешка поразил его. Вообще-то он был не из смешливых. Ага, можно вызвать такси. Можно, но не нужно. Пойдут сплетни о его… состоянии. А это негоже. Город должен верить в своего шерифа, даже если шериф потерял веру в себя. К тому же дома его никто не ждет. И никогда не ждал. Он всегда один.
Эриксон позволил нижней губе выпятиться от жалости к себе дорогому. Когда-то давно жили-были Леонард и Рия, но Леонард умер, а Рия сделалась мэром. Его жизнью стала работа, а теперь получается, даже работу у него отобрали. Доказали, что он не достоин быть шерифом, и — убили мечту. Нет, он не Шерлок Холмс. И даже не доктор Ватсон.
Эриксон выпил виски и обвел взглядом пустой кабинет. Дома никого, здесь — тоже. Все его помощники кто где — занимаются расследованием убийств. Может, спуститься вниз и поспать в одной из камер? Оставить записку «не беспокоить». Они поймут. Его людям тоже сейчас тяжело. Кое-кто из них искал у него поддержки и утешения, что означало лишь то, что они не так безупречны, как это им казалось.
Эриксон вздохнул, плеснул еще виски в кружку и устало посмотрел внутрь. Несомненно, ему следовало быть сейчас с ними, прочесывать город, искать брешь в завесе тайны и наконец свести концы с концами в этом деле. Именно так настоящий киношный детектив и работает со своими помощниками. А вместо этого он теряет время, накачивается виски и позволяет дурачить себя таким типам, как доктор Натаниэл Миррен.
Не хватало ему еще и этого доктора с его проблемами. Эриксон скривился, как от боли. Как ни противно было думать об этом, но даже такой сукин сын, как доктор Миррен, имел право на защиту, но черт бы его, шерифа, побрал, если б он знал, как помочь доктору. Мертвецы были за пределами его полномочий.
Он коротко улыбнулся. Вот, в точку. Отлично сказано. Надо будет запомнить. Шериф вздохнул и откинулся на спинку. Может, обзвонить несколько церквей, поспрашивать — что они посоветуют? Не сейчас, разумеется: время неподходящее для звонков в церкви. Даже если он кого и застанет, то может нарваться на неудобный вопрос: а что это у него с голосом? Священники чуют виски даже по телефону.
Эриксон посмотрел на ряд из шести телефонов перед собой и медленно покачал головой. Утром позвонит. Затем поискал глазами блокнот, чтобы оставить памятку, и взгляд его споткнулся о пачку бумаг, которую он недавно сдвинул в сторону. Ничего важного, подождут. Всего лишь стопка донесений, а раз донесения не имеют отношения к убийствам, значит, они вообще ничего не значат.
Взяв из стопки верхний документ, он решил поглумиться. Предположительно Лестер Голд был замечен в городе в своем старом наряде Тайного Мстителя. К бумаге было прикреплено еще одно донесение о том, что другие супергерои и костюмированные искатели приключений нарисовывались в разных районах по всему городу — и новые, и числившиеся на пенсии. Они стали появляться словно по чьему-то негласному призыву о помощи. Ну и ну. Только этих клоунов нам не хватало. Толпа исполненных благих намерений дилетантов и стариканов в трико и накидках дурацких расцветок, путающихся под ногами и вносящих еще большую суету. Схватив всю стопку, Эриксон со всего размаху насадил ее на штырь для бумаг.
Проснулся один из телефонов, и шериф тупо уставился на него. Кто бы это ни был — ему сейчас никто не должен звонить. В такое позднее время его здесь быть не может, к тому же говорить с кем-то у него не было никакого желания. Видно, у диспетчера не хватило ума не переводить звонок на его кабинет. Телефон продолжал упорствовать, пронзительным трезвоном буравя череп, и Эриксон в конце концов снял трубку — хотя бы для того, чтобы аппарат заткнулся:
— Шериф Эриксон. Надеюсь, звонок по делу…
— Помощник Бриерс, шеф. У нас проблемы. Отовсюду в городе поступают сообщения о беспорядках. Я на пути в Даркакр, а Коллинз и Льюис сейчас в Мэншн Хайтс. В сообщениях говорится о пожарах, драках и даже взрывах. Новости паршивые. Что бы это значило? Минутку, шеф, кто-то пытается… Что?..
Бриерс резко умолк, но Эриксон расслышал другой голос, невнятно и взволнованно что-то бубнивший. Он крепко зажмурился и попытался сосредоточиться на том, что сказал заместитель. Беспорядки? Что значит — беспорядки? Внезапно Бриерс снова появился на связи, теперь в его торопливом голосе появились нотки паники:
— Прошу прощения, шеф, мне надо торопиться. Там, похоже, обстановка выходит из-под контроля. Вижу на горизонте пожар. Говорят, там просто бойня на улицах, есть даже убитые. Связь с пожарными и «скорыми» поддерживаем, но у них столько вызовов, что нам придется буквально ждать своей очереди. Вам бы лучше приехать на место, шеф. Дело дрянь…
Помощник прервал связь, не дожидаясь ответа. Эриксон не успел положить трубку на аппарат, как зазвонил стоявший рядом. Помощник Гендри из окрестностей Хеймедоу. И там волнения, раненые, поврежденные здания. Потом стали звонить еще, и еще, и еще. Беспорядки, волнения, беспорядки… Люди с оружием, стрельба на улицах, танки и бронетранспортеры, двигающиеся со стороны окраин города. Затуманенным алкоголем рассудком Эриксон отчаянно пытался постичь хоть какой-то смысл происходящего. Он пытался выяснить детали того, что творилось, но его помощники, как и весь город, были застигнуты врасплох. Шериф попытался успокоить одного из них и заставить говорить связно, когда из телефонного динамика внезапно донесся грохот взрыва, а за ним — вопли. Затем послышался второй взрыв, громче первого, и телефон умолк.
