С потрясающей скоростью солдат повернулся и врезал кулаком Эшу в живот. От мощного удара Эш перегнулся пополам, и лицо его встретило поднятое колено солдата. Рия закричала, и Кроуфорд, прижав ей руки к бокам, оттащил от машины. Эш откинулся спиной на капот, тряся головой. Солдат обеими руками сгреб его за грудки и швырнул спиной о крыло машины, потом еще и еще. Машину качало от ударов, и Рия с болью слушала, как бьется тело Эша. Он ни разу не вскрикнул. Солдат остановился, переводя дух и радостно скалясь.
— Камэн, как всегда, галантен, — сухо обронил Кроуфорд.
— Он ведь жив, правильно? — сказал Камэн. — Пока еще. Почему бы тебе не взять мадам под ручку и не найти местечко, где можно было б прилечь с комфортом, а мы тут пока разомнемся с нашим новым приятелем. Кстати, сержант, постарайтесь быть джентльменом. Не хотелось бы иметь дело с поврежденным имуществом, когда придет наша очередь.
— Не сомневайся, — сказал Кроуфорд. — Посмотрим, удастся ли тебе уболтать его выдавить хоть один звук. Может, это в свою очередь поможет уболтать госпожу мэра стать более сговорчивой и более… ответственной.
Рия резко опустила каблук ему на ногу, и сержант ослабил захват — скорее от неожиданности, чем от боли. Рывком освободившись от Кроуфорда, Рия бросилась к Эшу, но два солдата перехватили ее, прежде чем она успела сделать пару шагов. Подошел Кроуфорд. Он и Рия тяжело дышали, но сержант ухмылялся. Ухватившись за воротник блузки Рии, он рванул ее, обнажив грудь.
— Не трогай ее, — раздался голос Эша.
Солдаты повернулись и посмотрели на него. В голосе Эша послышалось что-то новое, что-то… необычайно тревожное. Камэн отшатнулся назад, а руку Кроуфорда отбросило от груди Рии. Несмотря на перенесенные побои, на лице Эша не было ни ушибов, ни кровоподтеков. В одно мгновение, ничего не говоря и не предпринимая никаких действий, Эш вдруг сделался страшен. Он поднялся и пошел, став вдруг тем, кем он был на самом деле, — мертвец пошел на солдат, не трогая их, но просто демонстрируя, что он есть такое. Кровь застыла у них в жилах; запинаясь, они попятились, панический ужас сжимал их сердца. Они даже не пытались стрелять. Они знали, что бесполезно. Они видели смерть на лице Эша и слышали ее зов в его голосе, и ни один из них не вынес этого.
Камэн бросился бежать первым, рванув к лесу у дороги. Он даже не оглянулся проверить, бегут ли за ним товарищи. Те тоже метнулись следом, головы их переполняли лишь страх и паника. Кроуфорд на бегу кричал и не понимал отчего. Рия смотрела им вслед. Страх едва коснулся ее, но и этого было достаточно, чтобы понять, почему побежали солдаты. Эш выглядел сейчас абсолютно нормальным, страх остался лишь в памяти, и Рия поспешила к Леонарду убедиться, что он невредим.
Эш кивнул на машину:
— Рия, давай за руль. Поехали скорей отсюда.
Она кивнула и забралась на сиденье. Эш уселся рядом. Пока он закрывал дверцу, машина успела объехать баррикаду и набрать скорость. Рия вела быстро, но аккуратно, помня о других КПП, возможно установленных на дороге. Костяшки ее пальцев, сжимающих рулевое колесо, побелели.
— Лихо ты их… — наконец проговорила она, неудачно попытавшись придать голосу профессиональное спокойствие.
— Лихим быть просто, если знаешь, что неуязвим, — ответил Эш. — Я очень боялся за тебя.
— А я очень боюсь за город. Если из таких вот ублюдков состоит занявшая город армия… Надо найти безопасное место, собраться всем, обсудить обстановку, перегруппировать силы… Если еще остались здесь безопасные места…
— Лучше не отвлекайся, — сказал Эш. — Следи за дорогой.
С воем, как стая взбешенных запахом крови волков, крестоносцы ворвались в Шэдоуз-Фолл. В панике люди выскакивали из домов, с криками бежали по улицам, а крестоносцы стреляли им в спины. Солдатам был дан приказ терроризировать жителей города и делать их неспособными к сопротивлению. Тех, кто сопротивление оказывал, просто сметали. Зловеще и грозно лязгая гусеницами, по пустеющим улицам шли танки, при первой же возможности открывали огонь из орудий по зданиям, имеющим хоть малейшее отношение к городским властям, и обращали их в руины. Густой дым закрывал солнце. Крестоносцы несли смерть и разрушение в Шэдоуз-Фолл. Они смеялись, шутили и пели хвалу Господу, неумолимо приближаясь к центру города и своей главной цели — Саркофагу Времени.
Три члена Городского совета собрались в комнате заседаний, где их и обнаружили крестоносцы. Офицер, сверившись со своим списком, нашел их имена и приказал одному из членов Совета выйти вперед. Тот, моргая от нерешительности, повиновался, и офицер спокойным голосом приказал солдатам расстрелять его. Два других чиновника едва успели разинуть от удивления рты, как пули крестоносцев, подбросив над полом несчастного, швырнули его тело назад, — ударившись спиной о стену и оставляя на ней длинный кровавый мазок, оно медленно сползло на пол. Крестоносцы вытолкали оставшихся двоих из комнаты, и те, предоставленные самим себе, побрели с побелевшими от шока глазами. Офицер отдал приказ поджечь здание, и подчиненные, выполняя его, от души веселились. Они старались во имя Господа, и душа их пела…
Однако, несмотря на то что захватчики преодолели окраины и вошли в более плотно застроенные и запутанные центральные районы города без особых потерь, наступление неожиданно начало притормаживать. Карты были бесполезны. Идет колонна по улице, и улица неожиданно становится совсем другой, а то и повернет вдруг непостижимым образом в противоположном направлении. Время тоже менялось — внезапно, без предупреждения, со дня на ночь, и наоборот. У захватчиков был перечень стратегических зданий и районов, которые требовалось захватить в первую очередь, но ни те ни другие почему-то не обнаруживалось там, где они должны были находиться. Казалось, будто сам город старался сбить крестоносцев с толку. Они хватали людей на улицах или выволакивали из домов и требовали показать дорогу, но даже несмотря на то, что горожане были слишком напуганы, чтобы лгать, они были неважными помощниками захватчикам.
В пределах границ Шэдоуз-Фолла были миры внутри миров, и даже законы природы здесь не имели постоянства. Жаркое лето сменялось лютой зимой, и встречались в городе места, где двигатели танков и транспортеров беспричинно глохли и не заводились, хотя внешних повреждений и не было. Солдатам одного взвода показалось, что они видят вооруженную вражескую группу, намеревающуюся напасть на них, а когда открыли огонь, обнаружили, что обстреливают свои тыловые части. Другие подразделения начинали плутать в джунглях или на открытых равнинах или же ни с того ни с сего впадали в бешенство, попав в незнакомую обстановку.
Один взвод оказался отрезанным от основных наступательных сил и вскоре безнадежно заблудился. Солдаты собрались у дорожного указателя в надежде определиться, где они, но лишь обнаружили, что надписи на указателе менялись, когда они не смотрели на него, а когда смотрели — складывались в информацию абсолютно бесполезную и противоречивую. Крестоносцы обругали его, а он в ответ обругал их. Они изрешетили его пулями, и он свалился на землю. На табличке появилась надпись: «Ох, я умираю». Солдаты все сгрудились вместе и, вопя от злости, начали топтать его. А затем, вконец разочарованные, стали поливать из автоматов близлежащие здания и ржали, когда из домов неслись крики.
