Не было сомнения, что на глазах случайного свидетеля происходит приготовление к казни: смертники сами должны были выкопать себе могилу. Борис не мог знать причины предстоящей дикой расправы, но сразу почувствовал: если палачи заметят его, то наверняка тоже поставят возле уже почти готовой ямы.
Нефёдов снова взглянул на солнце. Каждая минута светового времени была сейчас на вес золота. Поэтому ждать окончания кровавой разборки было нельзя. Оставалось только одно — обойти опасный участок пути слева, по небольшой протоке, берега которой густо заросли тиной и острой осокой. Справа начинались какие-то заболоченные поля. Там, низко склонившись, по колено в воде что-то пропалывали или собирали две женщины в огромных разноцветных чурбанах на головах. У одной негритянки горбом на спине был привязан куском ткани младенец. Видимо, где-то недалеко находилось селение, откуда пришли работницы. Правда, водитель джипа о нём не говорил.
Женщины лишь изредка поглядывали в сторону палачей и их жертв — видимо, привыкли к подобным сценам. Но если бы они заметили чужого человека, то наверняка дали бы знать вооружённым соплеменникам.
Борис вошёл в тёплую воду протоки. Сразу вспомнились советы преподавателя ускоренных курсов, на которые его перед этой командировкой пристроил генерал Скулов. Рассказывая о правилах поведения в дикой природе Африки, лектор настоятельно рекомендовал слушателям не выходить из машины без разрешения сопровождающего рейнджера. А выйдя, не отлучаться от неё далеко даже по сильной нужде. «Ни в коем случае не приближайтесь ни к каким зарослям, чтобы не стать чьим-нибудь обедом, — делая круглые глаза, предупреждал эксперт. — Помните, убежать от большой кошки невозможно. Лев одним прыжком покрывает расстояние, на которое вам потребуется десять».
Особенно настоятельно инструктор рекомендовал будущим военным советникам быть осторожным у воды. По его словам, даже бассейны с наступлением темноты становятся опасными, ибо никто не скажет наверняка, пробралась ли сегодня в них какая-нибудь тварь или нет.
— Пересекая же реку в лодке, — словно в издёвку над собой шёпотом пародировал гундосого московского лектора Анархист, — ни в коем случае не опускайте в воду руки или ноги. Помните о змеях и крокодилах, разных опасных насекомых. И упаси вас господь купаться на закате, ибо у многих водных тварей это время ужина.
В сумерках у берегов мерещились «брёвна крокодилов». А в руках у него не было даже хорошей палки, чтобы защититься от атаки клыкастой рептилии. Впрочем, имей он сейчас даже винтовку, всё равно вряд ли почувствовал бы себя в полной безопасности.
Здесь было неглубоко. Вода едва достигала пупка мужчины. Слабое встречное течение не затрудняло движений. Но Борис нарочито плавно переставлял ноги, прежде продумывая каждый свой следующий шаг, стараясь не производить даже малейшего всплеска.
Иногда медленно бредущий по протоке путник останавливался и прислушивался: в вечернем воздухе голоса людей, находившихся в паре сотне метров, звучали очень отчётливо. Из-за особенностей атмосферы создавалось неприятное впечатление, что они чуть ли не в полсотне шагов отсюда, хотя на самом деле драма разворачивалась на вдвое большем расстоянии от случайного свидетеля.
Там, возле свежевырытой могилы по-прежнему разговаривали лишь боевики с автоматами. Их непонятная русскому уху речь звучала резко, отрывисто, зло. По-видимому, палачам было не достаточно просто убить врагов. Им хотелось насладиться своей властью, возможностью унизить безропотно ждущих смерти людей. Вот уж поистине страшнее человека зверя нет, ибо лев или волк убивают, лишь когда голодны, и не станут глумиться над своей жертвой!
Впрочем, опасности другого рода занимали Нефёдова больше по той простой причине, что они были гораздо ближе и потому намного опаснее автоматных стволов. Несколько раз подозрительные всплески в воде заставляли Бориса останавливаться и цепенеть от ужаса. Временами он вдруг кожей чувствовал на своей спине немигающий взгляд крокодильих глаз. Или ему начинало казаться, что какое-то насекомое проникло под штанину и вгрызается в кожу ноги. В такие моменты далеко не слабонервный мужик едва удерживался оттого, чтобы стремглав не рвануть к берегу…
Постепенно кустарник по берегам ручья перешёл в дикие непролазные заросли, в которых ветви разных стволов вплелись так плотно друг в друга, что начинало казаться, будто ты попал в лабиринт и вынужден брести по коридору меж неприступных стен. Вся эта растительная масса по бокам шевелилась без ветра, зловеще шуршала, тая в себе неизвестность, от которой вряд ли стоило ожидать чего-то хорошего. Над головой почти бесшумно проносились диковинные птицы, словно души мертвецов.
Приходилось двигаться по извилистой водной магистрали в призрачной надежде, что авось за этим или следующим поворотом появится возможность выбраться из неё. Стемнело.
Внезапно за спиной загремели длинные автоматные очереди. И тут же кто-то за примыкающими к ручью деревьями рванул прочь. По тому, какой сильный треск производил бегущий напролом сквозь чащу некто, это был крупный зверь. Что он делал возле ручья? Не выслеживал ли бредущего по ручью человека? От этих мыслей возникло мерзкое ощущение собственной беспомощности. Хуже нет, когда не знаешь, откуда ждать нападения. Если ты не способен почувствовать чьего-то присутствия всего в пяти-семи метрах от себя, то твоё законное место в самом низу местной пищевой пирамиды. Иными словами, для большинства здешних обитателей ты потенциальная жратва. И вопрос лишь в том, кто первым из них учует твой запах и сумеет подкрасться для решающего броска.
Брешь в стене сплошной растительности появилась внезапно. Но теперь долгожданный шанс выбраться из протоки не выглядел подарком судьбы. Человек в нерешительности остановился. Открывшийся проход напоминал лаз. Похоже, это было окончание тропы, которую натоптали звери, когда шли на водопой. Ручей, по которому Борис сумел пройти несколько сотен метров и выжить, теперь казался не самым плохим местечком, тогда как в глубине чащи притаилась неизвестность. Борис чертыхнулся и машинально полез за сигаретами. Но тут же передумал. Вглядываясь в темную нору, он пытался угадать, что его ждёт в глубине леса. Вспомнилось гдето вычитанное: «Парадокс, но приговорённые к самой лютой казни смертники обычно очень болезненно воспринимают перемену своей участи в пользу более гуманного умерщвления. Беднягам кажется, что продажные судьи снова их надули. А всё потому, что за время ожидания колесования человек успевает так свыкнуться с перспективой, что его будут заживо расчленять, словно говяжью тушу, что воспринимает новость о предстоящем повешении как жестокую несправедливость…»
И всё-таки выбора у него не было. Борис с опаской выбрался на берег. Он старался гнать от себя страх, хотя и понимал, что именно возле таких троп обычно и устраивают засады те, для кого лес является законными охотничьими угодьями. Во всяком случае, он бы так и поступил, будь в шкуре хозяина этих мест. Зачем рыскать по джунглям в поисках мяса, если достаточно занять хорошую позицию и жажда сама пригонит к тебе добычу. Самое неприятное, что в данных обстоятельствах «повелитель природы» мало чем отличался от косули или кабанчика, продолжающего перебирать ножками лишь по счастливому стечению обстоятельств. Впрочем, возможно, ему действительно повезло, и грозный владелец данной территории накануне удачно поохотился и теперь дрыхнет, сытый и довольный, в своей лёжке.
