Я закрыл за собой дверь.
— Сэр, я только что от мистера Форестера, он меня вызывал.
Он оторвался от документа:
— И что?
— Мне кажется, мистер Эллершо намеревается нанести вам больший урон, чем вы думаете.
Теперь он был весь внимание:
— Объяснитесь.
— Он хотел, чтобы я рассказал ему о ваших планах и замыслах. — Я сделал глубокий вдох. — Он предупредил меня, чтобы я вам не верил, и еще сказал, что вы безумны, сэр.
— Черт возьми! — закричал он и стукнул кулаком по столу так, что чашка с чаем задрожала и чай расплескался. — Черт возьми, Уивер, разве я велел вам сплетничать с членами совета? Какая дерзость! Знаете же, что это чертово собрание акционеров на носу. Я борюсь за свое место, а вы приходите и сообщаете подобную чушь!
Признаюсь, его ярость необычайно меня удивила. Я-то чем перед ним провинился?
— Если правильно помню, — наконец отважился я, — вы говорили об устроенном против вас заговоре, который необходимо раскрыть до заседания совета. Несомненно, усилия мистера Форестера по подрыву вашей работы и репутации…
— Замолчите! — вскричал он. — Хватит пустой болтовни. Я не потерплю предательских разговоров от такой мелкой сошки. Будь мы в Индии, вас бы бросили на съедение тиграм за подобные разговоры. Да вы понятия не имеете о том, что такое компания и что значит быть частью компании.
— Как я понимаю, вы придаете большое значение совместному выпеканию хлеба, — сказал я.
— Отправляйтесь и займитесь своими обязанностями, — сказал он уже спокойнее и сдержаннее, хотя казалось, легко может снова взорваться, дай только повод. — Займитесь своими обязанностями, а я займусь своими, и не беспокойте меня больше этими теориями заговоров. Если из-за вас, Уивер, у меня будут неприятности, сейчас, когда мне есть что терять, вы пожалеете об этом, обещаю. Слушайте и найдите замену этому проклятому мертвецу. Не хватало еще, чтобы из-за дурака, на которого свалились ящики, у нас был недостаток рабочих рук.
И я отправился размышлять обо всех ошибках, которые совершил за день.
Глава восемнадцатая
В тот вечер я встретился с мистером Блэкберном в выбранной им таверне. Это было чистенькое заведение со множеством свечей и ламп в Шедуэлле, поблизости от лесного склада, то есть на значительном расстоянии от Крейвен-Хауса, и где, по мнению Блэкберна, он был в относительной безопасности. Внутри ничем не примечательные представители среднего сословия — торговцы, средней руки купцы и даже священнослужитель в очках — чинно сидели за столами, пили и закусывали. Мы с Блэкберном заняли столик поближе к камину, чтобы согреться, и вдобавок Блэкберн объяснил мне, что у камина одежда быстрее высохнет, если нечаянно обольешься. Как только мы уселись, подошла миловидная девушка, чтобы принять у нас заказ.
— Кто ты? — строго спросил Блэкберн. — Где Дженни?
— Дженни приболела, так что я вместо нее.
— Так не пойдет, — сказал Блэкберн. — Мне нужна Дженни.
— Ничего не поделаешь, — ответила девушка, — у Дженни кровавый понос, у нее из задницы так хлещет, что ей жизнь не мила. Хотите или не хотите, но придется иметь дело со мной. Вот так-то, дорогуша.
— Ну что же, видимо, придется, — сказал он с мрачным видом, — но передай ей, что мне это вовсе не нравится. Так, принеси-ка мне… черт, ты слушаешь или нет? Принеси мне кружку эля, но слушай внимательно. Сперва ты должна тщательно вымыть кружку. Вымыть и, я говорю, вытереть ее чистым полотенцем. На кружке не должно быть никакой грязи, а в эле никаких посторонних примесей. Ты должна все очень тщательно проверить, прежде чем принесешь мой заказ. Помни мои слова. Иначе будешь иметь дело с мистером Дерби.
Она тотчас повернулась ко мне, видимо решив, что после столь странного заказа лучше всего промолчать.
— А что вам принести, сэр?
— Тоже кружку эля, — сказал я, — но не буду возражать, если количество грязи на ней будет в пределах нормы.
Девушка удалилась и спустя несколько минут появилась вновь и принесла нам пиво.
Блэкберн лишь взглянул на свою кружку.
— Что это?! — вскричал он. — Что это такое? Полное безобразие! Что ты принесла, глупая неряха? Ты что, не видишь этот жирный отпечаток пальца на кружке? Слепая, что ли? Убери эту гадость и принеси мне чистую кружку.
— Да откуда ей быть чистой-то, если приходится носить кружки на голове? — спросила она.
По ее тону было ясно, что вопрос относится к категории сугубо риторических, но мистер Блэкберн воспринял его совершенно серьезно.
— Я не потерплю подобных разговоров, считаю их личным оскорблением, и это омерзительно.
— Это вы ведете себя по-хамски, не я, — ответила девушка, привычно уперев руки в боки и решительно настроенная постоять за себя.
Перепалка привлекла внимание доброй половины посетителей, а из кухни вышел дородный мужчина в фартуке, без парика, с бритой головой и протолкнулся к нашему столу.
— В чем дело? Что случилось?
— Дерби, слава богу, — выдохнул Блэкберн. — Эта нахалка подает твое пиво в неподобающих кружках и смешивает его с грязью.
На мой взгляд, он явно преувеличивал, но я решил помалкивать.
— Он ненормальный, — сказала девушка. — Это всего лишь небольшой отпечаток пальца.
Дерби стукнул девушку по голове, но не сильно.
— Принеси другую кружку, и чтобы на этот раз на ней не было ни пятнышка. — Он повернулся к Блэкберну. — Простите. У Дженни понос, а эта девушка не знакома с вашими привычками.
— Я ей все объяснил, — сказал Блэкберн.
Дерби картинно воздел руки, изображая отчаянье.
— Что с них взять! Они выросли в грязи. Для них чисто — это если в кружке не плавает кошачья голова. Пойду проверю, чтобы на этот раз все было как надо.
— Да-да. Проверь, — сказал Блэкберн. — Проверь, что она понимает: мытье сосудов для питья состоит из трех стадий — намылить, ополоснуть чистой водой, пока все мыло не будет полностью смыто, и вытереть чистым полотенцем. Причем, Дерби, вытирать нужно как внутри, так и снаружи. Внутри и снаружи. Проверь, что она это понимает.
— Проверю.
Он ушел, а Блэкберн поведал мне, что Дерби — брат мужа его сестры, и прозрачно намекнул, что помог пару раз трактирщику, когда у того было туго с деньгами. Поэтому Дерби потакал прихотям привередливого клерка и его заведение стало единственным в городе, где Блэкберн мог спокойно выпить.
— А теперь, сэр, — сказал он, — можно поговорить о деле. Я к вашим услугам, и вы только что стали свидетелем одного из самых важных принципов, которым руководствуется человек, любящий порядок. Это принцип серийности. Когда вы сообщаете собеседнику, что ваше рассуждение содержит три элемента, вы устанавливаете серийность, а с серийностью, сэр, не поспоришь. Выслушав первый пункт, он будет стремиться узнать другие пункты. Я часто и с успехом использую этот принцип и теперь делюсь им с вами.
