— Да нет, ничего особенного. Хартманн произнес небольшую речь. Смысла очень уж стараться не было — это же не избиратели.
Лунд приникла к экрану, разглядывая мелкие детали. В самой глубине она заметила в толпе фигуру в черном. Этот человек ни с кем не разговаривал и вообще выглядел так, словно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Кто это?
— Йенс Хольк, лидер умеренных. Человек Бремера.
— Он был там весь вечер?
— Ага.
Хартманн произнес тост. Поуль Бремер подошел к нему и встал рядом с широкой улыбкой. Лунд не смотрела на них, ее глаза были прикованы к фигуре за ними.
— Тогда почему Хольк в пальто?
Журналистка равнодушно пожала плечами.
— Он еще будет в кадре?
— Зачем он вам?
— Просто любопытно.
Лунд кивнула на клавиатуру. Женщина нажала несколько клавиш, включила быстрый просмотр, прокрутила запись. Вот камера прошлась широким кругом по всему помещению. Журналистка повторила фрагмент несколько раз, вглядываясь в море тел.
— Я его не вижу. Странно. Мне казалось, он был там до самого конца.
— Что он за человек? — спросила Лунд.
— Хольк? Политикой занимается уже много лет. Серьезный. Но, скорее, неудачник. Без Поуля Бремера он ничто. — Она откатилась вместе со стулом от экрана, потянулась. — Если быть до конца честной, то я не назвала бы его приятным человеком. Ходили слухи, что у него романчик на стороне. До газет дело не дошло, но жена все равно с ним развелась.
— У него был роман? Это правда?
Журналистка засмеялась:
— Это же политика! Или вы не в курсе, на чем она держится?
— Просветите меня.
— Они кормятся сплетнями друг о друге. Живут в своем маленьком мирке, и на все остальное им наплевать. Скажу вам одно…
Лунд вопросительно подняла бровь.
— Чтобы завести роман с Йенсом Хольком, женщина должна быть совсем уж несчастной или одинокой.
Выходя с телестудии, она набрала Майера:
— Машина уехала с парковки в семь пятьдесят пять. Йенс Хольк исчез с приема Хартманна за пятнадцать минут до этого, и больше его не видели.
— Вас искал Букард, — сказал Майер.
— А если Хольк живет как раз в районе Грённинген? Или, может, он снимал номер в одной из гостиниц поблизости?
— Меня это не касается, Лунд.
— В городской администрации поговаривают, будто у него роман.
— Городская администрация не имеет отношения к нашему расследованию. Оставьте политиков в покое. Я не забыл сказать, что Букард вас искал?
— Нет.
— И вы услышали?
Она посмотрела на свой аппарат. Попыталась представить лицо Майера в этот момент.
— Лунд? — прозвучало из динамика неуверенно. — Лунд?
Троэльса Хартманна она застала выходящим из кабинета.
— Прошу две минуты вашего времени, — сказала она.
— Ваш босс в курсе, что вы здесь?
— Я ненадолго. Хотела извиниться.
— Вам лучше уйти, — сказала Риэ Скоугор. — Вы не представляете, сколько доставили нам проблем.
— Знаю, знаю. Мне очень жаль. Это трудное дело. Две минуты?..
Хартманн махнул рукой, приглашая Лунд войти, и закрыл за ней дверь.
— Мне нужна ваша помощь, — сказала она.
— Я принимаю граждан по понедельникам. Можете записаться, как все остальные.
— Что, если я скажу, что вашей машины не было у гимназии?
— Тогда я скажу, что вы опять напутали.
— А что, если я скажу, что машину пригнали обратно и поставили на парковку администрации города?
Хартманн не совсем понимал, к чему ведет Лунд.
— Вечером в ту пятницу, когда вы проводили здесь прием в честь начала кампании. И пригласили своих работников и лидеров остальных групп.
— Что вам от меня нужно, Лунд?
— Я хочу знать, кто ушел с приема раньше других.
— Подождите, подождите. Вы сказали, что машину пригнали от гимназии сюда?
— Кто-нибудь ушел до окончания приема?
В кабинет вошла Скоугор с телефоном возле уха.
— Я могу поговорить с Букардом? — сказала она.
— Может, это был Йенс Хольк? — спросила Лунд.
— Хольк?
Скоугор добралась до Букарда и начала жаловаться ему на Лунд.
— Вы видели его в конце приема?
Хартманн покачал головой.
— Ваш босс хочет поговорить с вами, — встряла в их диалог Скоугор и протянула Лунд свой мобильник.
Та взглянула на советницу Хартманна — да, привлекательная, но слишком жесткая, холодная. И вообще у Лунд складывалось впечатление, что смерть молодой девушки никак не затронула этих людей. Разве что Хартманна — и это заставляло Лунд задуматься.
— Слушаю, — сказала она в телефон, но на самом деле не слышала ни слова из того, что кричал ей в ухо Букард.
Когда в телефоне стихло, она отдала его улыбающейся Скоугор.
— Прошу вас уйти, — сказала та.
Лунд огляделась вокруг. Деревянные панели на стенах, шикарные светильники, дорогая мебель.
— Должно быть, вы чувствуете себя здесь как в замке, — заметила она.
— Уходите, — повторила Скоугор.
Лунд искоса глянула на нее, но обратилась к Хартманну:
— Только это не замок.
В своем пустом кабинете Лунд достала из пачки Майера сигарету, покатала ее между пальцами. Сделала все, что бросившим курить делать категорически запрещается: помяла сигарету, поднесла к лицу, понюхала. Потом вложила в губы, ощутила сухость бумаги на слизистой рта, щелкнула зажигалкой и втянула удушающий дым.
Сигарета не доставила приятных ощущений. Она не изменила ничего к лучшему. Она просто была во рту.
За стенкой кабинета Букард проводил летучку, говоря достаточно громко, так что ей все было слышно.
— У Лунд завтра первый день на новой работе в Швеции, — сообщил шеф дневной смене. — Ее должность переходит к Майеру. Свендсен назначается помощником Майера.
Он уже снял с двери табличку с ее именем. Теперь там осталась только одна надпись: «Инспектор отдела убийств Ян Майер».
Закончив с летучкой, Букард заглянул к ней, покосился на сигарету:
— Я уже известил шведскую полицию, что завтра ты сможешь приступить к работе. От подробностей твоей деятельности решил воздержаться.
— Моя благодарность не знает границ.
