— Когда вы начали встречаться?
— Я не собиралась заводить роман. Просто мне было очень одиноко.
— Вы встречались с ним несколько раз?
Она сердито сверкнула глазами:
— Вам нужны детали? Где и когда?
— Не обязательно.
— Я думала, что могу управлять собой. Но… — Она улыбнулась своим воспоминаниям. — Вскоре я почувствовала, что просто… просто схожу с ума. Я готова была бросить все: мужа, сына, работу — и убежать к нему. Все ради того, чтобы быть с ним. Вот он какой. Потом… — Горькая складка залегла в углу рта. — Я требовала слишком многого. Он не хотел серьезных отношений. Вымышленные имена, ночь в отеле — его устраивало только это. Поэтому он перестал отвечать на мои сообщения. Тогда я и очнулась.
— Вы видели его после этого? — спросила Лунд.
Она все еще витала в своих воспоминаниях.
— Мои слова могут показаться глупыми, но он спас мой брак. Я осознала, что на самом деле имеет значение.
— Да, да, — бросил Майер нетерпеливо. — Нам все равно, ломает он браки или спасает их. Мы хотим только знать, кто он такой.
— Понимаю. — Она смотрела на них в нерешительности. — Зачем он вам нужен?
— Мы не на рынке, дорогуша, — прорычал Майер. — Скажите нам, как его зовут!
— Я не хочу опорочить его. Он бросил меня, но он хороший человек. Добрый.
— Ради бога, называйте уже имя. А мы как-нибудь похлопочем, чтобы его причислили к святым.
— Нам нужно это узнать, Нетта, — сказала Лунд. — И мы узнаем. Так или иначе. — Она посмотрела на дверь. — Мне бы не хотелось сидеть и ждать, когда здесь появится ваш муж с адвокатом. Но если придется… Кто такой Фауст?
Через час и десять минут Хартманн сидел в комнате для допросов и слушал адвоката, которого нашла Риэ Скоугор: строгую пожилую женщину из одной крупной юридической фирмы. Она поддерживала их партию. Делала пожертвования. Ему следовало бы помнить ее имя.
— У нас есть немного времени перед допросом, — говорила она, снимая пальто. — Давайте проведем его с максимальной пользой.
— Я хочу уехать отсюда. Это смешно.
— Вы никуда не сможете уехать, пока не ответите на их вопросы.
— Но…
— В распоряжении полиции оказались электронные письма, которые ведут к вам.
— Какое им дело до моих писем?
Она сверилась со своими бумагами.
— Женщина по имени Нетта Стьернфельтт дала показания о том, что у вас с ней были сексуальные отношения. Она идентифицировала вас как человека с псевдонимом Фауст. Этот человек также встречался с Нанной Бирк-Ларсен.
Хартманн поднялся, заходил по небольшой комнате как тигр в клетке.
— Вы не хотите ничего мне сказать, Троэльс?
— Я им уже говорил: я никогда не встречался с девушкой по имени Нанна Бирк-Ларсен. И мне нечего к этому добавить.
Она тем не менее ждала большего. На ее морщинистом серьезном лице все заметнее проступало разочарование.
— Может, тогда поговорим о том, как исправить положение? — наконец спросила она.
— Исправить положение? Я невиновен!
— Давайте не будем отвлекаться на невиновность. Полиции еще предстоит обосновать выдвинутые обвинения, но…
Он был потрясен услышанным.
— Обосновать обвинения?
— У них уже есть основания завести дело. Сейчас для вас крайне важно, чтобы они услышали ваше видение событий.
— Мое видение? — Хартманн расхохотался. — Как вы не понимаете, что здесь происходит? Каждый раз, когда одна их притянутая за уши версия разваливается, они изобретают другую. Это все происки Бремера.
— Не Поуль Бремер изобрел Нетту Стьернфельтт.
Он умолк.
— И судя по всему, не он изобрел вашу переписку с ней.
— Я никогда не разговаривал, не встречался и не связывался каким-либо образом с Нанной Бирк-Ларсен. И им это известно.
Она сделала какую-то пометку в блокноте.
— Я поговорю с Риэ Скоугор насчет того, какой иск мы сможем выдвинуть против полиции. Я согласна, их методы возмутительны.
— Абсолютно.
— И это еще одна причина не молчать, а говорить с ними. Вы должны…
— Нет.
Она сложила на груди руки:
— Вы должны, Троэльс. Иначе что они подумают? Что каждый бы подумал на их месте?
Майер стоял в коридоре и зевал. Лунд прислонилась к стене.
— И что теперь, Лунд? Или мы всю ночь ждать их будем?
Она посмотрела на часы:
— У них было достаточно времени.
В конце коридора возникла долговязая фигура Леннарта Брикса. Он на ходу говорил по телефону, судя по тону и формулировкам — с журналистами. Лунд дождалась его. Он остановился и встал перед ней.
— Мы сделали то, что считали правильным, — сказала она. — И у нас были все основания для этого.
— Основания для того, чтобы задержать лидера партии? Не спросив меня?
— Разве мы должны спрашивать разрешение на то, чтобы делать свою работу? — спросил Майер.
— Могли бы подождать полчаса и обговорить все со мной.
— Хартманн — это Фауст, — сказал Майер. — Он был за рулем машины. Он был в квартире. Все указывает на него.
— За одним исключением, — сказал Брикс. — У него алиби.
— Мы работаем над этим, — сказала ему Лунд.
Дверь открылась, и вышла адвокат Хартманна.
— Он будет с вами говорить, — объявила она.
В небольшой комнате их теперь было шестеро: адвокат Хартманна и стенографист, а также Лунд, Майер и Брикс. И Троэльс Хартманн, бледный, усталый, злой и решительный.
— Моя жена умерла два года назад. Это случилось внезапно. — Он сделал глоток из чашки с кофе. — Сначала я все держал в себе, с головой ушел в работу, делал вид, что ничего другого не существует.
Внезапно он замолчал.
— Продолжайте, Троэльс, — сказала ему адвокат.
— Однажды среди рекламы в почтовом ящике я обнаружил листовку ночного клуба, на которой был указан адрес их сайта знакомств. Там можно было пообщаться с людьми. В общем-то, к этому все и сводилось — к разговорам.
Майер кашлянул в кулак.
— Я зарегистрировался на сайте. Да, под именем Фауст.
— Со сколькими женщинами вы встречались?
— К нашему разговору это не имеет отношения.
Майер по-птичьи наклонил голову набок.
— Больше десяти, но меньше двадцати, — скороговоркой выпалил Хартманн.
