Все молчали.
— Я не горжусь этим.
— Вы известный человек в городе, — сказала Лунд. — Где проходили ваши свидания?
— На публике мы встречались только раз — когда виделись впервые. После этого… если оба хотели продолжения… я посылал за ними такси.
— Куда их везло такси?
— Чаще всего я пользовался служебной квартирой на Сторе-Конгенсгаде.
— И что там происходило? — спросил Майер.
Хартманн метнул на него хмурый взгляд:
— Вас не касается.
— Еще как касается, — парировал Майер. — Нанна Бирк-Ларсен была там. Через два дня ее нашли изнасилованной, избитой и мертвой. Не знаю, верят ли политики в совпадения, но тут у нас…
— Я не встречался с ней! Я даже не знал о ее существовании.
Майер так и сидел с наклоненной головой, не меняя позы.
— Позвольте мне освежить вашу память.
Он отобрал из папки перед собой несколько листков.
— Это распечатки ваших электронных писем. И писем Нанны. Взгляните. — Он передал ему бумаги. — Взгляните.
Хартманн стал читать.
— В апреле, — сказала Лунд, — вы связались с ней в первый раз. Она ответила вам через сайт знакомств. Переписка продолжалась все лето и часть осени.
— Нет, — сказал Хартманн. — Я не писал ничего из этого. Посмотрите на другие мои письма. Это не мой стиль.
— Ваш стиль? — насмешливо переспросил Майер.
Хартманн указал на даты писем:
— Я перестал заходить на сайт за несколько месяцев до этих дат, потому что встретил кое-кого. Да, это Риэ Скоугор. И мне больше не нужны были другие женщины. — Он сложил листки, передал их обратно. — Сайт знакомств остался в прошлом. Эти письма писал не я.
— Кто-то в мэрии взломал его почту, — сказала адвокат.
— В мэрии? — повторила Лунд.
— Я ведь вам уже говорил! — воскликнул Хартманн. — У меня были подозрения.
— А в квартиру мог попасть практически кто угодно, — добавила адвокат. — Ключи хранились в письменном столе. Любой служащий мэрии или даже посетитель мог сделать дубликат.
— Да бросьте! — начал Майер.
— Выслушайте меня! Я признаю, что пользовался услугами сайта знакомств. Но я не знаю, кто написал эти письма. Должно быть, кто-то узнал мой пароль. И писал от моего имени.
— У моего клиента алиби, — напомнила адвокат. — Он был с Риэ Скоугор в тот вечер. Все выходные они вдвоем провели на конференции.
Брикс стал бросать косые взгляды на Лунд и Майера, не скрывая своего настроения от Хартманна и адвоката.
— Так что? — настаивала женщина. — Вы по-прежнему считаете, что в данных обстоятельствах Троэльс Хартманн может быть подозреваемым?
— Если в прессу просочится хоть одно слово, — бросил полицейским Хартманн, — я привлеку к суду все ваше управление. И каждого из вас лично. Я не позволю, чтобы меня оклеветали марионетки Поуля Бремера…
— Достаточно, — остановил его Брикс. — Нам нужно поговорить.
— Какова вероятность того, что он говорит правду? — спросил Брикс, когда они вышли в коридор. — Что его страничку на сайте могли взломать?
— Чушь это все, — сказал Майер. — Там нужен пароль. И компьютер, с которого отправлялись письма, стоит в их служебной квартире.
Лунд через открытые жалюзи наблюдала за Хартманном.
— Что вы думаете? — спросил у нее Брикс.
— Сейчас мы больше ничего от него не добьемся. Чтобы проверить записи его телефонных звонков, нужен ордер. Но почему он думает, будто здесь замешан Бремер?
— Потому что он параноик, — быстро ответил Брикс. — Отпустите его. И я не хочу, чтобы это попало в газеты…
— Мы к этому не причастны, — перебила его Лунд. — Сколько можно повторять?
— Больше никаких утечек. Держите меня в курсе. Не делайте ничего, не поговорив сначала со мной. Я сам скажу Хартманну, что он может идти.
Когда Брикс ушел, Лунд и Майер вернулись в кабинет.
— Нужно обязательно поговорить с Риэ Скоугор, — сказала Лунд. — Да, и насчет той конференции. Кто проверял, что они были там?
Майер порылся в бумагах на своем столе, нашел нужный отчет.
— Свендсен. По информации от гостиницы при конгресс-центре, они оба зарегистрировались в девять утра в субботу. Сняли номер и большой конференц-зал. А выехали в воскресенье после обеда.
— Свендсен лентяй каких поискать. Как они расплачивались?
Шуршание страниц.
— Кредитной картой Риэ Скоугор.
Майер смотрел через стеклянную дверь, как Хартманн идет по коридору по направлению к спиральной лестнице. Лунд проследила за его взглядом.
— Значит, наш красавчик-кандидат — серийный донжуан, — усмехнулся Майер. — А я-то думал, что он должен быть стопроцентным джентльменом.
— Интересно, кто, помимо Скоугор, видел там Хартманна? Надо проверить.
— Да, я попрошу кого-нибудь заняться этим. Но вы понимаете, что газетам все станет известно. Кто-то сливает информацию прессе. Это не вы. И не я. — Он ткнул пальцем в сторону кабинета Брикса. — Но кто-то точно сливает.
У нее зазвонил телефон. Вибеке.
— Привет, мам. Я перезвоню тебе. И сегодня приду поздно. Не говори Марку про Бенгта и Швецию. Я сама.
— Пришел отец Марка, — сказала Вибеке.
Лунд не сразу смогла переключиться на то, что не касалось расследования. Хартманн. Марк. Тайс Бирк-Ларсен. Карстен.
— Если хочешь застать его, то поспеши, — сказала ей мать.
Тайс Бирк-Ларсен и Пернилле сидели рядом за столом под низко висящим светильником из муранского стекла. Сотруднице социальной службы, которую к ним прислали, было около сорока — хорошо одета, очень профессиональна. Ее вполне можно было принять за адвоката.
— У вас не было ранее подобного опыта? — спросила она.
— Нет, — ответил Бирк-Ларсен.
Пернилле с отрешенным видом смотрела в окно.
— Кто-нибудь из вас обращался за психологической помощью или за консультацией?
Он покачал головой.
— Появление общего ребенка обычно приводит к возникновению у пары очень прочной связи. Потеря этого ребенка неизбежно оказывает влияние на отношения между родителями.
Она словно читала учебник.
Пернилле встала и отошла к выложенной кафелем стене, сложила на груди руки.
— Сейчас меня волнуют не наши отношения, — заявила она.
— А что же?
У женщины были ярко-голубые глаза и слишком легкомысленная прическа для ее возраста и рода занятий.
