Он стоял рядом с аквариумом, подаренным Нанне. Как завороженная, Пернилле следила за плавающими там золотыми рыбками, запертыми за стеклянными стенами, глядящими наружу и неспособными понять окружающий их мир.
— Нет, — сказала она. — Мы остаемся. Я хочу быть здесь, когда его найдут. Хочу увидеть его лицо.
Они плавали круг за кругом, озадаченные собственными отражениями, ни о чем не думая, никуда не приплывая.
— Его должны найти, Тайс. Его поймают.
Такого момента еще не было между ними. Бирк-Ларсен мял в руках шапку.
— Мы остаемся, — повторила Пернилле Бирк-Ларсен. — Я приведу мальчиков. Ты неси вещи.
Люнге не спал. На голове повязка, игла капельницы в руке. Свежие порезы и ссадины закрыли старый шрам на щеке. В седых усах остатки запекшейся крови.
— Йон? — произнесла Лунд.
Движение. Дыхание. Наполовину открытые глаза. Она понятия не имела, слышит ли он ее. И доктор, которого она заставила впустить ее, знал не больше.
— Мне жаль, что так получилось. Вы меня понимаете?
Брови мужчины дрогнули.
— Я знаю, что вы не нападали на девушку.
Он был подсоединен к аппарату, на котором мигали цифры и ползли графики.
— Мне очень нужна ваша помощь, Йон. Я хочу знать, что произошло в гимназии. Кого вы видели, Где вы потеряли ключи.
Его глаза ожили, посмотрели на нее.
— Вы припарковали машину. Отнесли плакаты в здание. Потом пошли в спортивный зал. Вам тогда стало плохо?
Люнге закашлялся. Какой-то звук. Слово.
— Что? Йон?
Еще один звук. Один глаз широко раскрылся. В нем страх и боль.
— Подвал.
— Вы спустились туда, чтобы сложить плакаты. И там вы потеряли ключи?
— Он разозлился, когда я туда вошел. Сказал, что мне туда нельзя.
— Йон. — Она привстала, приблизилась к его рту, чтобы ничего не пропустить. — Кто разозлился?
Снова свистящее дыхание. Он не мог говорить.
— Где в подвале? На стоянке велосипедов?
— Нет.
Лунд попыталась вспомнить планировку темного подвала.
— В соседнем помещении?
— В бойлерной.
И опять кашель и шипение. Дверь открылась — это вернулся врач, и он не был доволен тем, что увидел.
— Кого вы встретили в бойлерной? Йон?
Лунд вынула из сумки фотографию класса Нанны, сделанную для школьного альбома. Указала на портрет Оливера Шандорфа, спросила:
— Вы видели его? Вот этого? Пожалуйста. Посмотрите.
Тяжелое, хриплое сипение:
— Нет.
— Вы уверены? Посмотрите внимательно.
Врач замахал на нее:
— Все, все. Хватит. Прекратите немедленно. Уходите…
— Минуту, — сказала Лунд, не двигаясь с места. — Только…
Она поднесла фотоснимок к лицу человека на больничной кровати.
— Я буду показывать пальцем на всех по очереди. Кивните, когда я дойду до него. Хорошо?
Один за другим, лицо за лицом.
Когда ее палец остановился на высоком темноволосом школьнике с приятной внешностью, ничем не примечательном юноше, Йон Люнге кивнул.
— Вы видели в бойлерной этого мальчика?
— Хватит, говорю я вам, — прошипел доктор, хватая ее за руку.
— Йон?
Он встретился с ней взглядом. Его голова едва заметно качнулась.
Лунд поднялась, сбросила с себя руку доктора.
— Да, его, — сказала она.
Майер курил во дворе гимназии, когда она позвонила ему.
— Мне нужно, чтобы вы вернулись в подвал, — сказала Лунд.
После секундной паузы:
— А теперь скажите, что это была шутка.
Он посмотрел на команду криминалистов. Он был голоден, они тоже. И Свендсен начинал выводить его из себя.
— Идите туда, — сказала Лунд.
— Ребята собирают оборудование. Мы там уже все осмотрели. Что с Люнге?
— Выпишут через неделю. В подвале есть бойлерная?
— Есть, но ее держат под замком. Туда никто не может зайти, кроме сторожа.
— Я еду.
Он слышал в трубке шум движущейся машины. Черные, залитые дождем улицы были пусты. Она доберется до них через несколько минут. Майер двинулся обратно к бетонным ступеням, ведущим в подвал.
— Вы разве не знаете, что говорить по телефону за рулем опасно?
— Вы уже там?
— Сейчас, ждем сторожа.
— Мне нужно знать, что там.
— Хорошо, хорошо.
Он велел сторожу открыть дверь.
— Вошли?
— Да! Не кричите на меня.
— Что видите?
Пауза. Потом Майер сказал:
— Вижу бойлер, само собой. — И еще через пару секунд: — Тут просто склад всякого хлама. Столы, стулья, книжки. — Он откашлялся. — Все, Лунд. Ну да, дети могли сюда забраться. Но здесь ничего нет.
— Вы уверены?
— Постойте.
— Вы слышите меня?
Майер раздраженно крякнул в трубку.
— Связь плохая, Лунд, — буркнул он.
Бросил телефон в карман, пошел вперед, светя фонариком вправо, влево. Вверх, вниз.
Ему это уже приходило в голову. Но сторож говорил, что к бойлеру топливо подавалось из бака снаружи и никто не заходил туда, кроме техника раз в неделю. Каждую пятницу после обеда.
В конце бойлерной была вторая дверь. Без ручки. Выглядела так, будто ею не пользовались уже много лет.
Майер достал платок, надавил на металлическую дверь. Просунул голову, посветил фонариком.
Сюда приходили подростки. У его ног виднелись остатки самокрутки, втоптанные в пол. Пивные банки. И…
Майер присвистнул. Упаковка от презервативов, надорванная и пустая.
Какой-то шум послышался позади. В основном помещении подвала что-то происходило. Неважно.
Вытащил мобильник, набрал ее номер и стал говорить, не дожидаясь, пока она ответит:
— Думаю, вам стоит взглянуть на это, Лунд.
Тишина в трубке — сигнал не проникал в эти бетонные глубины здания гимназии.
— На что?
Майер чуть не подпрыгнул от неожиданности. В лицо ему ударил луч, затем быстро опустился на пол.
— Вы превысили скорость. Признайтесь, Лунд. Вы такой же нарушитель, как я.
