Вошел Тайс Бирк-Ларсен. Строгий черный костюм, отглаженная белая рубашка, черный галстук. Обвел всех взглядом: сначала копов, потом Скербека и наконец Пернилле.
— Дети легли? — спросил он.
— Где Кемаль? — спросила Лунд.
Массивная голова Бирк-Ларсена медленно качнулась из стороны в сторону. В его узких колючих глазах таилось что-то, неподвластное расшифровке, как Лунд ни старалась.
— Думаю, взял такси.
Лунд глянула на Майера, показала на телефон.
Бирк-Ларсен двинулся к лестнице. Его жена остановила его, спросила:
— Где ты был, Тайс? Два часа?..
— Еще не очень поздно. — Он мотнул головой в сторону их квартиры. — Хочу прочитать им сказку на ночь.
— Подождите. Подождите! — крикнула Лунд.
Он не остановился и вскоре скрылся из виду.
Майер, еще с телефоном в руке, сказал:
— Кемаль только что позвонил жене. Он едет домой.
Пернилле Бирк-Ларсен смерила их обоих уничтожающим взглядом, затрясла головой, выругалась и тоже ушла. С полицейскими остался только Скербек — с серебряной цепью на шее и злорадной ухмылкой на лице.
— Отмените розыск! — гаркнул Майер в телефон. — Привезите Кемаля в управление немедленно.
Он положил мобильник в карман и вышел вслед за Лунд на улицу.
— Ну, — сказал он, — и что все это значит, черт побери?
Лунд звонила в Швецию.
— Это Бенгт Рослинг. Я не могу ответить на ваш звонок, оставьте свое имя и телефон, я вам перезвоню.
Самым приятным голосом, на который только была способна, стараясь не сбиваться на оправдывающийся тон, поскольку не считала, что должна в чем-то оправдываться, она произнесла:
— Привет, это я. Ты, наверное, занят с гостями.
Говоря по телефону, она стянула с себя куртку, бросила ее на стул в углу кабинета, просмотрела документы на столе.
На чьем столе — ее, Майера?
Не нашла ответа и не стала больше об этом думать. Для нее важно только расследование, и ничего больше.
— Я хотела бы сейчас быть с тобой, Бенгт.
Ничего нового сказать ему она не могла.
— Дело в том, что в деле кое-что наметилось…
В кабинет вошел Майер.
— Мне очень, очень жаль. Передай, пожалуйста, гостям мои лучшие…
Она села с ощущением, что это все-таки ее стол. Поискала свои ручки, свои бумаги. Да, это ее место. Ее место здесь.
— Скажи им…
Майер все разложил по-своему. Передвинул ее вещи. Вспыхнул огонек раздражения.
— Очень неудачно все получилось. Но…
Майер стоял напротив, опираясь руками на спинку стула. Смотрел на нее с раскрытым ртом.
— Я перезвоню тебе позже. Пока.
Отложив телефон, опять принялась за бумаги перед собой.
— Он готов к допросу? — спросила Лунд.
— Послушайте. — Он был настолько поражен, что даже не слишком злился. — Так продолжаться не может. Не знаю, что вы думаете…
— Я думаю, что вы правы, Майер.
— Да? — Его лицо просветлело. — Отлично.
— Так продолжаться не может. Поэтому я решила остаться до окончания дела.
— Что?
— Нет смысла мотаться между Швецией и Копенгагеном. Это будет просто глупо. Шведская полиция говорит…
— Лунд, хватит!
С большими оттопыренными ушами и обиженным лицом Майер показался ей совсем мальчиком.
— Теперь это мое дело. Вы здесь не останетесь. Все, баста. Тем более что дело и так закончено. Девушка приходила к нему в пятницу вечером. Как только он это признает, я арестую его.
Лунд еще раз просмотрела разложенные заново папки, взяла несколько, поднялась:
— Тогда будем надеяться, что он признается. Пошли?
— Ну нет.
Майер встал у нее на пути.
— Допрос веду я.
— Не вынуждайте меня обращаться к Букарду, Майер.
Он насупился:
— Ладно, я добрый. Можете поприсутствовать.
Кемаль сидел у стола, ослабив черный галстук, усталый, встревоженный. Майер сел слева от него, Лунд напротив.
— Хотите чая или кофе? — спросил Майер, бросая свои папки на стол.
Он умел говорить на все полицейские лады: угрожающе, сочувственно, нейтрально и спокойно, как сейчас.
Учитель налил себе стакан воды. Лунд протянула через стол руку для рукопожатия, сказала:
— Здравствуйте.
— Вы не арестованы, — зачитал Майер по памяти формулировку, — но все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Вы имеете право на адвоката.
— Мне не нужен адвокат. Я отвечу на ваши вопросы.
Учитель посмотрел на Лунд.
— Но сначала я хочу кое в чем признаться.
Они видели, что он вспотел. Набирается храбрости в чем-то признаться. Такие ситуации с ним нечасто случаются, подумала Лунд.
— В прошлую пятницу я дежурил на вечеринке в гимназии. Моя смена закончилась в восемь тридцать. Я поехал домой, чтобы забрать жену.
Лунд никак не могла понять, что произошло в фургоне Бирк-Ларсена. И как это повлияет на то, что Кемаль скажет им.
— Мы отправились в наш дом за городом. Примерно в половине десятого я понял, что мы забыли взять кофе. Поэтому я съездил в магазин на заправке.
Лунд была уверена в том, что Кемаль это выдумал. От начала и до конца.
— По дороге на дачу я вспомнил, что в субботу должен прийти рабочий. Я вернулся в квартиру, чтобы все подготовить для его работы.
Майер придвинул свой стул ближе к столу.
— В одиннадцатом часу кто-то позвонил в дверь. Это была Нанна.
Полицейские не перебивали его.
— Нанна хотела вернуть книги, которые я давал ей почитать. Она пробыла у меня минуты две.
Майер откинулся на спинку стула, заложил руки за голову.
— Это все, — сказал Кемаль и допил воду.
— Она пришла, чтобы вернуть книги? — переспросил Майер.
— Школьные учебники? — предположила Лунд.
— Нет, это были мои личные книги. Карен Бликсен. Не знаю, почему ей так важно было отдать книги именно в тот день. Я удивился, — он пожал плечами, — но, конечно, взял их.
— В пятницу вечером? — опять переспросил Майер. — В десять вечера?
— Она всегда искала, что бы почитать. — Он на мгновение прикрыл глаза. — Я знаю, мне следовало рассказать вам об этом раньше.
