— Таши делек,
[46]
Джек. Давно не виделись.
Мужчины коротко обнялись.
— Кто твой друг?
— Нэнси Келли. Прибыли по обычному маршруту.
Тибетец сложил ладони как для молитвы и быстро поклонился Нэнси.
— Рад познакомиться, мисс Келли.
Затем повернулся к Джеку и сказал что-то по-тибетски.
Джек ответил по-английски:
— Ей можно доверять, Гун. Могу поручиться.
Гун остро глянул на Нэнси и взмахом руки заказал себе чаю у одной из девиц, маячивших за стойкой. Затем повернулся к Джеку.
— Что вновь привело тебя в Тибет, друг мой? Ты знаешь, что здесь стало гораздо хуже? Тенцина месяц назад бросили в тюрьму. Полиция хватает кого вздумается — даже тибетская полиция. А молодежь нынче интересуют только деньги, свобода им уже не нужна…
— Что ж, таков капитализм, он делает людей эгоистичными и заинтересованными только в создании своих гнездышек. Маркс не понял, насколько эффективно это в плане предотвращения революции, а вот китайцы поняли, — ответил Джек, пожимая плечами.
Вернулась девушка с самоваром и чашкой-наперстком для Гуна. Он достал из кармана пачку сигарет, выложил ее на стол и предложил Нэнси и Джеку. Оба отказались.
Прикурив и с удовольствием затянувшись, он проговорил:
— Одно лишь хорошо: стало проще делать дела. Теперь каждого можно купить, каждый имеет свою цену…
Гун вновь затянулся. Нэнси отвлеклась от своих переживаний и разглядывала его красивое лицо. Красивое и как будто преждевременно состарившееся. Пожилые тибетцы, как правило, выглядели хорошо, даже лучше, чем кавказцы, но на лице Гуна Лобсанга отразились все следы его беспокойной и опасной жизни. Джек кивнул.
— Так что, отведешь нас в Пемако?
Тибетец выпустил две густые струи дыма через ноздри и проследил за тем, как они проплыли мимо миски с момо.
— Конечно. Если вам хочется попасть в эту чертову дыру. На грузовике до Поме, затем пешком от монастыря Бхака через Су-Ла. Могу довезти вас до Поме, но оттуда пойдете уже сами.
Тут Гун снова перешел на тибетский. Послушав несколько мгновений, Джек взглянул на Нэнси и улыбнулся.
— Гун интересуется, достаточно ли вы подготовлены к переходу через Су-Ла. Вопрос разумный, поскольку, если вы не выдержите, мы все можем погибнуть.
Нэнси повернулась к тибетцу. Гун кивнул ей, на лице его не было ни капли смущения.
— Обо мне не волнуйтесь, — решительно заявила она. Однако Гун продолжал пристально смотреть на нее — оценивающе, решила Нэнси. Затем сказал:
— А кстати, зачем вам в Пемако, мисс Келли?
Вопрос застал ее врасплох. Прежде чем Нэнси удалось придумать ответ, встрял Джек:
— Мы ищем Антона Херцога: он отправился в Пемако и до сих пор не вернулся. — Джек пожал плечами, взглянув на Нэнси. — Простите, мисс Келли, но Гуну я всегда говорю только правду, как и всем моим друзьям в Тибете. К тому же Гун знает Антона.
Тибетец затянулся сигаретой и перевел взгляд с Джека на Нэнси.
— Вы друг Антона? — спросил он ее.
— Не друг, а коллега, и я беспокоюсь о нем. Мы вместе работаем в редакции «Интернэшнл геральд трибьюн».
— А почему вы ищете его?
— Потому что он пропал.
— Пропадают многие, мисс Келли… Почему вы ищете именно его?
— Признаюсь, причины довольно сложные, — сказала Нэнси. Если этому парню придется рисковать по ее милости, то ей следует быть с ним предельно откровенной. — Точнее, тут я сама до конца не разобралась. Но я уверена, что Антон Херцог в серьезной опасности. Не исключено, что опасность исходит от него самого. Мне кажется, он потерялся не только физически, но и в другом смысле, что гораздо хуже… Не знаю, как это объяснить… В общем, ему нужна помощь.
— А в Дели вы говорили совсем по-другому, — заметил Джек. Он мрачно смотрел на нее.
— Я… много думала об этом после нашего прибытия сюда. — Она встретила взгляд Адамса, почувствовала силу его скептицизма и постаралась выдержать его.
Затем заговорил тибетец, и Джек повернулся к нему.
— Он был здесь в прошлом году. Кажется, в декабре. Херцог странный человек, сильный человек. Мы, тибетцы, зовем его белым магом. Я видел его в «Голубом фонарике», он разговаривал с людьми.
Значит, Херцог был здесь, подумала Нэнси, всего три месяца назад. Зачем он заходил? Отдохнуть перед тем, как начать свои безумные поиски? Или он искал ключ к загадке? Он, наверное, очень нервничал или, наоборот: был так погружен в размышления о предстоящем открытии, что не думал об опасностях. Нэнси размышляла о Херцоге — человеке, которым всегда восхищалась за его талант, — как о журналисте с теми же страхами, замыслами и профессиональными амбициями, что и у нее самой. А она тогда находилась в другой части света и ничего не знала ни про Общество Туле, ни про «Книгу Дзян».
— Почему бы вам не дождаться его возвращения? Пемако не место для прогулок, — сказал Гун.
Джек сухо проговорил:
— Я согласен.
Нэнси проигнорировала его замечание. Вместо этого, сосредоточив взгляд на тибетце, ответила:
— Все не так просто. Если бы я знала, что Антон отправился в очередное путешествие и задержался, я бы не беспокоилась ни о чем. Но повторю: я уверена, что произошло нечто ужасное. Он прислал короткое сообщение. Думаю, это был крик о помощи. И я восприняла его как призыв. Однако с точностью ничего утверждать не могу.
Гун смотрел на нее с жалостью.
— Если с Антоном Херцогом стряслась беда, я не знаю, чем вы можете ему помочь. Очень сомневаюсь, что вы такой же хороший альпинист, как он. К тому же Антон свободно говорит по-тибетски и знает местную жизнь. Он изучал тантрическую йогу. Если захочет, он может принять здешние обычаи и образ жизни и объявиться через несколько лет…
Нэнси отмела это предположение. Не имея полной уверенности, пару минут назад она чуть не отказалась от задуманного, но пессимизм Гуна побуждал ее к действию.
— Вы знаете, куда он направлялся? Он не сказал вам при встрече? — спросила она.
Гун помедлил, оглаживая бороду, и Нэнси заметила на тыльной стороне его ладони два глубоких шрама — словно ее когда-то прижгли сигаретой. Ей вдруг пришло в голову, что его пытали. Наверное, китайцы? За что? Что он сделал, чтобы привлечь внимание властей?
Медленно проговаривая слова, Гун ответил:
— Нет. Не помню, чтобы он говорил. В наше время все такие скрытные… Он лишь хотел, чтоб я помог ему найти попутку в Поме. И с ним был компаньон…
Джек и Нэнси одновременно выпалили:
