Фабиан приподнял брови.
Высокий человек протиснулся мимо Фабиана, не сводя глаз с Наташи. Она была откровенно встревожена, но улыбалась и кивала.
— Да. Непременно. Давай ты оставишь мне свой номер.
— Лучше я зайду.
— Ну, хочешь, запиши мой.
— Нет. Я просто зайду, а если тебя не будет, то зайду позже. — Пит остановился уже на лестнице и обернулся. — Еще увидимся, Фбиан.
Фабиан рассеянно кивнул, потом поглядел Питу в глаза. Высокий человек смотрел на него со странной настойчивостью, требуя ответа. С минуту они смотрели друг на друга, пока Фабиан с неохотой согласился и кивнул более отчетливо. Лишь тогда Пит остался доволен. Он стал спускаться по лестнице, Наташа за ним.
Они разговаривали, но Фабиан не мог разобрать ни слова. Он нахмурился. Хлопнула входная дверь, и Наташа вернулась в комнату.
— Он немного странный, правда?
Наташа кивнула.
— Еще как правда, значит, ты тоже заметил? Сначала я выставила его, он показался мне подозрительным.
— Пытался воспользоваться ситуацией?
— Вроде того. Но он так настаивал, чтобы я сыграла с ним… мне стало любопытно… а потом он начал играть под окном. Так классно играл, что я позволила ему войти.
— То есть уступила, да? — Фабиан коротко ухмыльнулся.
— Верно, черт. Но он играет… блин, Фаб, он играет, как долбанный ангел. — Она была взволнована. — Ты прав, он настоящий псих, я знаю, но в его игре есть что-то потрясающее.
Они немного помолчали. Наташа взяла Фабиана за рукав и потащила в кухню.
— Эй, слышь, давай-ка по чашке кофе. Сейчас это самое то. И расскажи о Соле.
На улице стоял высокий человек с флейтой в руке и неотрывно смотрел на окно. Одежда его развевалась на ветру. Из-за холода он казался еще бледнее на фоне темных деревьев. Он был совершенно неподвижен. Его занимала игра света и тени в окне, где мелькали силуэты людей. Он встрепенулся, убрал челку с глаз. Глаза у него были цвета облаков. Потом человек медленно поднес флейту к губам и сыграл короткий рефрен. Стайка воробьев взлетела с дерева, окружив его. Человек опустил флейту и стоял, наблюдая, как улетают птицы.
Глава 7
Желтые глаза мертвеца были широко открыты. Все изъяны стали намного заметнее на окоченевшем теле. Краули внимательно осмотрел лицо: широкие поры, оспины, из ноздрей торчат волосы, под кадыком — островок щетины, пропущенный при бритье.
Под подбородком кожа завернулась плотным жгутом, ленточка плоти сморщилась, засыхая. Тело лежало ничком, руки и ноги застыли в неестественной позе, а голова была повернута почти на пол-оборота, лицом в потолок. Краули выпрямился и сунул руки в карманы, чтобы скрыть дрожь. Он обернулся к своим спутникам, двум крепким офицерам, лица которых, принявшие одно и то же брезгливо-недоверчивое выражение, были почти такими же застывшими, как и лицо их погибшего товарища.
Через небольшой холл Краули прошел в спальню. В квартире повсюду суетились люди — фотографы, медэксперты. Там и сям громоздились геологические пласты порошка для снятия отпечатков пальцев.
Инспектор тщательно осмотрел дверной проем спальни. Человек в костюме ползал перед телом, скрюченным на полу и прислоненным спиной к стене, с вывернутыми ногами. Краули посмотрел на труп в сидячей позе и издал негромкий звук отвращения, словно подавляя рвотный позыв. Он вглядывался в обезображенное лицо. Кровь размазалась по стене. Мундир мертвеца, пропитавшись ею, стоял колом, как морская зюйдвестка.
Эксперт снял отпечатки пальцев с кровавого месива и оглянулся на Краули.
— Вы?..
— Инспектор Краули. Доктор, что здесь произошло?
Доктор указал на сидящее тело. Его голос был совершенно бесстрастным: защитная маска профессионала перед отвратительным лицом смерти. Краули видел такое и раньше.
— Этот парень — констебль Баркер, да? Ну что… здесь в основном пострадало лицо, рана очень глубокая и нанесена очень быстро. — Он встал, почесал в затылке. — Думаю, он подошел из глубины комнаты, открыл дверь и получил э… чертовски мощный удар, от которого отлетел к стене и упал на пол, где нападавший настиг его и ударил еще несколько раз. Один-два раза кулаками, я полагаю, потом палкой или дубинкой, или чем-то подобным — об этом свидетельствуют множественные длинные и тонкие кровоподтеки на шее и плечах. И переломы вот здесь… — Он указал на специфическое углубление в бесформенной массе лица.
— А другой?
Доктор тряхнул головой и проморгался.
— Никогда такого не видел, если честно. Шея просто сломана, это очевидно, но… боже мой, вы заметили? — (Краули кивнул.) — Не знаю… представляете ли вы, насколько крепкой может быть шея человека, инспектор? Наверное, сломать шею не так уж и трудно, но кто-то еще и свернул ее… Нужно было полностью вывернуть каждый позвонок, так, что никакими мышечными усилиями уже не повернуть голову обратно. Тут не просто сворачивали голову назад, ее одновременно тянули вверх. Вы имеете дело с кем-то очень и очень сильным и, я полагаю, знакомым с карате или дзюдо или чем-то в этом роде.
Краули поджал губы.
— Следов борьбы нет, значит, все произошло очень быстро. Пейдж открывает дверь, и в полсекунды его шея сломана, и все это почти бесшумно. Баркер подошел к двери спальни и…
Доктор молча взглянул на Краули. Тот кивком поблагодарил его и снова присоединился к своим товарищам. Херрин и Бейли все еще стояли и смотрели на тело констебля Пейджа, застывшее в немыслимой позе.
Херрин взглянул на Краули.
— Господи-бля-Исусе, прямо как в том фильме, сэр, как его…
— «Изгоняющий дьявола», я понял, констебль.
— И всё вокруг тоже, сэр…
— Я понял, детектив, и хватит насчет Иисуса. Мы уходим.
Все трое нырнули под ленту, ограждавшую квартиру, и стали спускаться по лестнице. Большой участок травы на газоне под домом был огорожен такой же лентой, что и квартира наверху. Землю еще покрывали мелкие крупицы стекла.
— Это кажется невероятным, сэр, — сказал Бейли, когда они подошли к машине.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, я видел Гарамонда, когда его привезли. Крупный малый, но не Шварценеггер. И, бог ты мой, не похоже, чтоб он был способен на такое… — быстро добавил Бейли, все еще глубоко потрясенный.
Краули кивнул, обходя машину:
— Я знаю, вы никогда не позволяли себе судить о том, кто «способен», а кто нет, но я должен признаться, что Гарамонд поразил меня. Я как считал: «Все ясно, нет проблем. Поссорился с отцом, завязалась драка, вытолкнул его из окна, а потом в шоковом состоянии лег спать». Немного странно все это, конечно, но когда ты пьян и заведен, делаешь странные вещи. Но я никак не думал, что он окажется этаким маленьким Гудини. А что до этого…
