Сол не плакал, но его щеки были мокрыми. «Разве это не странно и не грустно? — думал он. — Только узнав, что мой отец — не отец мне, я понял, каким идеальным отцом он был?.. Вот она, твоя диалектика, па», — подумал он и невольно улыбнулся.
Нужно было потерять его, чтобы обрести вновь, окончательно, после стольких лет, потраченных впустую.
Он вспомнил, как ехал на тех широких плечах посмотреть на могильный камень матери. Он убил ее, убил жену своего отца, и отец поставил его на землю осторожно и дал ему цветы — положить на могилу. Он плакал по отцу, который был предан убийце своей жены, ребенку ее насильника, который решил полюбить его горячо, и старался делать это честно, и сумел добиться своего.
В глубине души он повторял: «Каким же я был тупицей!» Новая мысль пришла в голову. «Если Крысиный король лгал об этом…» — размышлял он, но тут мысль терялась, сходила на нет, как многоточие…
«Если Крысиный король лгал об этом… — продолжал он свою мысль, — то о чем еще он лгал?.. Кто убил отца?»
Он припомнил еще кое-что из рассказов Короля, давно, в самом конце прежней жизни Сола. «Я самозванец, — говорил он. — Я убил узурпатора».
Смысл терялся за словами, в них было какое-то сюрреалистическое хвастовство, бравада, глупое и бессмысленное самовосхваление. Но Сол теперь смотрел на это иначе. Зерно холодной ярости прорастало у него внутри, и он сознавал, как сильно ненавидит Крысиного короля.
Своего отца, Крысиного короля.
Глава 19
Входная дверь отворилась.
Сол и Дебора сидели на полу, прижавшись друг к другу, она исступленно шептала ему слова утешения. Услышав тихий скрип петель, оба подняли головы.
Сол вскочил на ноги, держа в руках альбом. Дебора раскачивалась, тоже пытаясь подняться. В дверном проеме показалось чье-то лицо.
Дебора уцепилась за Сола и тоненько захныкала от страха. Сол вскипел, готовый взорваться, но, когда глаза привыкли к свету, его напряжение немного спало, и он в ошеломлении замер.
Лицо в дверном проеме лучилось довольством, длинные светлые волосы свалявшимися космами обрамляли рот, растянутый в радостной ребячливой улыбке. Человек шагнул в комнату. Вид у него был шутовской.
— Мне показалось, здесь кто-то есть, и предчувствия меня не обманули! — воскликнул он. Сол выпрямился и нахмурил брови. — Я ждал здесь каждую ночь, говоря себе: «Нет, иди домой, это смешно, он не придет сюда», — и вот ты здесь! — Он взглянул на альбом в руках у Сола. — Итак, ты нашел мое чтиво. Я хотел знать о тебе все. Я думал, это мне как-то поможет.
Он чуть пристальнее посмотрел в налитые кровью глаза Сола и еще шире расплылся в улыбке.
— Ты ведь не знал, да? — Рот его растянулся до ушей. — Это хорошо. Это многое объясняет. Я надеялся, что ты скоро присоединишься к убийце своего так называемого отца.
Глаза Сола вспыхнули. «Конечно, — думал он, пошатываясь от горя, — конечно». Человек не сводил с него глаз.
— Я знал, что твоя кровь должна быть гуще воды, но, конечно, с какой стати он сказал бы тебе? — Он качнулся на пятках, сунул руки в карманы. — Мне давно нужно было потолковать с тобой. Знаешь, о тебе всякое говорили! О тебе говорят уже много лет! Я собирал все сведения, где только мог, хватался за любые зацепки… Отыскивал самые невероятные преступления… Знаешь, стоило мне услышать о таинственном ограблении, или странном убийстве, или о чем-нибудь, что выходит за рамки, о том, чего люди не могли постичь, я тут же мчался туда и начинал собственное расследование. От полиции порой бывает польза, в плане информации. — Ухмылка. — Столько смертей! И вот я здесь… — Снова ухмылка. — Как только я уловил его запах, я знал, что найду тебя, Сол.
— Кто ты? — наконец выдохнул Сол. Человек ласково улыбнулся, но не ответил. Казалось, он впервые увидел Дебору.
— Привет! Боже мой, ну и ночка у тебя сегодня выдалась! — Хохотнув, он шагнул вперед.
Дебора крепко вцепилась в Сола. Она смотрела на него настороженно.
— Как бы то ни было, — непринужденно продолжал он, протягивая к ней руку, — боюсь, что ты мне не интересна.
Он схватил девушку за запястье и вырвал из объятий Сола. Сол понял слишком поздно, что обходительный незнакомец завладел ею; он медленно опустил голову и посмотрел туда, где только что стояла Дебора, хотя разум его кричал: «Взгляни наверх! Действуй!»
Он с трудом поднял голову в сгустившемся воздухе.
Увидев, как незнакомец хватает Дебору за волосы, Сол в ужасе подался вперед, намереваясь вступиться, но тот, так же широко улыбаясь, быстро взглянул на нее сверху и ударил кулаком в челюсть, как раз в тот момент, когда она открыла рот, чтобы закричать. Сломанная челюсть треснула, зубы лязгнули, глубоко поранив язык, изо рта хлынула кровь. Крик замер и, еще не родившись, перешел в кровавый выдох. И когда Сол медленно-медленно двинулся к ним, человек легко поднялся на носки, потянул девушку за голову, резко дернул вверх, одновременно вывернув ее шею назад, и впечатал лицом в дверной косяк.
Потом отшвырнул и повернулся обратно к Солу.
Сол пронзительно закричал, не веря своим глазам, когда за спиной незнакомца тело Деборы сползло по дверному косяку и рухнуло назад в комнату. Оно еще корчилось в агонии. Раздавленное, перекошенное лицо невидящими глазами уставилось на Сола, тело дергалось в предсмертном танце, пятки дробно стучали по полу, кровь пузырилась из разорванного рта.
Сол взревел и бросился на высокого человека, собрав все свои крысиные силы.
— Я вырву твое проклятое сердце! — крикнул он.
Незнакомец легко уклонился от удара, так же широко улыбаясь. Он лениво размахнулся и направил кулак в лицо Солу.
Сол увернулся от удара, но недостаточно ловко, и кулак скользнул по скуле. Сол пошатнулся. Он неуклюже развернулся и, не удержавшись на ногах, тяжело упал на пол. Раздался противный резкий звук. Сол обернулся: человек стоял, сложив губы в трубочку, и насвистывал веселый мотив. Он свирепо взглянул на Сола, его глаза угрожающе заблестели. Не прерываясь, мотив изменился, стал не таким игривым, слегка лукавым. Сол не обращал внимания, пытаясь отползти. Свист резко оборвался.
— Итак, это правда, — прошипел Дудочник, вежливый голос его задрожал. Он был взбешен, казалось, его вот-вот стошнит. — Ни человек, ни крыса! Черт, мне ничего с тобой не сделать!.. Как ты смеешь, как ты смеешь…
Взгляд у него стал диким, как у безумца.
— Не могу поверить, это каким же надо быть идиотом, чтобы прийти сюда, ты, крысеныш, — говорил Дудочник, приближаясь к нему. Он затрясся, но, сделав над собой усилие, совладал со своим голосом. — Сейчас я убью тебя и повешу в канализации, чтобы твой отец увидел, а потом буду играть для него и заставлю его танцевать до упаду, а когда он выдохнется, я убью его тоже.
Сол остановился, запнулся, неуклюже пнул Дудочника по яйцам. Но Дудочник поймал его ногу и резко дернул. Сол тяжело упал на спину, едва не испустив дух. Дудочник говорил без передышки, любезно, и оживленно.
