Он подошел к Брикстону с окраины, чтобы зря не отсвечивать в толпе. Сердце билось часто. Он нервничал. Он очень давно не говорил с Фабианом и теперь боялся, что они перестали понимать друг друга. Что о нем подумает Фабиан? Найдет ли он в Соле что-нибудь необычное — может быть, сходство с крысой?
Он добрался до улицы, где жил Фабиан. Мимо прошла пожилая женщина, возвращаясь домой, и он остался один.
Что-то не так. В воздухе носилось кое-что незнакомое. За белыми занавесками комнаты Фабиана двигались люди. Сол стоял, не шевелясь. В окне смутно различались силуэты мужчин и женщин. Они бестолково толпились, осматривая все подряд. С нараставшим ужасом Сол представил, как они открывают ящики, просматривают книги, изучают картины Фабиана. Он знал, кто обычно двигается так.
Сол изменился в один момент. Он ссутулил плечи и сжался, став серой неразличимой фигурой, чтобы видеть самому, но быть незаметным для других: так он маскировался, выходя на улицу. Он выпрямился и начал спуск вниз, к тротуару. Потом быстро пригнулся и стал пробираться боком, прижимаясь к невысокой стене. Потом прокрался через узкий неухоженный палисадник.
Теперь он был действительно невидимым. Он чувствовал это.
Скользя вдоль стены, он вдруг ощутил, как в абсолютную тишину ворвались резкие колебания воздуха. Он подергал носом. Втянул воздух.
Сол стоял перед домом Фабиана. Он беззвучно перескочил через низкую ограду и приземлился на четвереньки под окном. Прижал ухо к стене.
Сквозь стену можно было услышать, что происходит внутри. Отрывистые голоса проникали сквозь щели и трещины в кирпичной кладке.
«… не люблю такие кровавые сцены…»
«… по-моему, мы прощелкали его. Я имею в виду, он лоханулся с этим…»
«… этот тип, Моррис, как он рискнул сказать ему?..»
«… думал, он был приятелем…»
Разговоры полицейских сплошь были потоком тупого словоблудия, всякого вздора и банальных пошлостей. Сол в отчаянии думал, что из таких речей ничего нельзя извлечь. Он так соскучился по обыкновенным беседам, по человеческому общению, что, слыша эти пустые слова, готов был расплакаться.
Он потерял Фабиана. Сол закрыл лицо руками.
— Он усла, мальсик. Он с плохим парнем сисяс. — Голос Ананси звучал мягко и очень близко.
Сол потер глаза, не отнимая рук от лица. Потом глубоко вздохнул и наконец посмотрел вверх.
Ананси висел перед ним вниз головой, лицом к лицу. Его странные глаза в упор смотрели прямо в глаза Сола.
Сол спокойно посмотрел на него долгим взглядом. Потом небрежно скользнул взглядом вверх, изучая положение Ананси.
Ананси свисал с крыши на одной из своих веревок. Он держался за нее обеими руками, свободно покачиваясь всей массой, босые ноги обвивала тонкая белая веревка. Сол увидел, что Ананси отцепил ноги и стал медленно переворачиваться. Даже когда его лицо повернулось на сто восемьдесят градусов, он продолжал смотреть Солу в глаза. Ноги тихо шлепнулись о бетон.
— Знаес, детка, ты сертовски хоросый теперь. Нелегко стало ходить за тобой.
— А тебе какое дело? Тебя папочка послал? — зло сказал Сол.
Ананси беззвучно рассмеялся. Улыбался он медлительно и хищно — большой человек-паук.
— Теперь пойдем. Моя хосет говорить с тобой. — Ананси указал длинным пальцем прямо вверх.
Не дожидаясь возражений, он стал подниматься по веревке, быстро и легко перебирая руками, пока совсем не скрылся из виду.
Сол тихо скользнул к углу дома, обхватил его ногами с обеих сторон и стал взбираться.
Ананси дожидался его, скрестив ноги на плоской крыше. Он шевелил губами, будто готовился сказать что-то неприятное. Он кивнул, приветствуя Сола, и кивком же указал, что ему надо сесть напротив.
Вместо этого Сол переплел пальцы за головой и отвернулся. Он смотрел на Брикстон сверху.
Снизу доносился шум улицы.
— Мистер Раттимон сходит с ума без тебя, — спокойно сказал Ананси.
— Этому ублюдку не надо было делать из меня наживку, — сказал Сол ровно. — Этот насильник, бля, не должен был убивать моего отца.
— Твой отец Раттимон.
Сол не ответил. Он ждал.
Ананси снова заговорил:
— Лоплоп вернулся, и он сильно злой на тебя. Его хосет твоей смерти, правда.
Сол обернулся, не веря своим ушам:
— Какого хрена, за что это он так разозлился на меня?
— Из-за тебя он оглох, ты знаесь, и ты сделал его сумасседсим опять, сумасседсим у него в голове.
— Бля, так ради него же, — фыркнул Сол. — Нас обоих едва не убили. Он чуть не убил меня, бля, и его самого чуть не порвали на куски. Знаешь, что я думаю? Этот гребаный Дудочник затеял игру с нами, он просто хочет истребить всех нас, всех королей. Лоплоп должен был подохнуть, а я спас ему жизнь…
— Да, но его спас твою. Его мог просто смотреть, пока Дудочник убьет тебя, но его пытался спасти тебя, а ты долбанул ему по ушам…
— Это все туфта, Ананси. Лоплоп пытался спасти меня, потому что вы все… вы все… знаете, что Дудочник не имеет власти надо мной, и вы все знаете, что я единственный, кто может остановить его.
Повисло долгое молчание.
— Ладно, все равно, Лоплоп сумасседсий. Ты пока будь от него подальше.
— Хорошо, — сказал Сол.
Опять долгая пауза.
— Чего ты хочешь, Ананси? И что ты знаешь о Фабиане?
Ананси с отвращением цыкнул зубом.
— Ты иссе зеленый, мальсик, да. Ты знаесь, сто все крысы, да, на твоей стороне, но ты не знаесь, сто делать с ними. Крысы повсюду, мальсик. Пауки повсюду. Они твои глаза, крысы. Мои маленькие пауськи рассказали мне, сто плохой человек делает с твоими друзьями. Ты никогда не спрасивал. До этого тебе было наплевать.
— С моими друзьями?
Ананси скривился и взглянул на Сола с презрением.
— Он убил толстого мальсика. — (Сол прижал ладони к лицу. Он молчал, губы его дрожали.) — Его забрал церного мальсика и маленькую девуску-дидзея.
— Наташа, — выдохнул Сол. — Что он хочет от нее?.. Как он узнал, кто они?.. Как смог влезть ко мне внутрь?
Сол обхватил голову руками и начал колотить себя в отчаянии. «Кей, — думал он, — Наташа, — он колотил себя все сильнее, — что случилось?»
Ананси был рядом. Сильные руки обхватили запястья Сола.
— Прекрати сейсас! — Ананси испугался за него.
Животные не бьют себя, понял Сол. Значит, в нем еще осталось что-то человеческое. Он встряхнулся и затих.
— Мы должны освободить их. Мы должны их найти.
— Эй, мальсик! Спустись на землю!
