Карлотта Адамс была в черном неприметном платье. Ее лицо,
подвижное и чувственное, нельзя было назвать особо привлекательным, но оно
прекрасно подходило для подражания. Такие лица легко приобретают черты чужого характера,
но своего не имеют.
Я стал делиться своими размышлениями с Пуаро. Он внимательно
слушал, слегка склонив набок свою яйцевидную голову, и в то же время бросал
внимательные взгляды на оба столика.
- Так, значит, это леди Эдвер? Да, припоминаю, я видел ее в
спектакле. Она belle femme
[1]
.
- И к тому же отличная актриса.
- Возможно.
- Похоже, вы не совсем убеждены в этом.
- Думаю, что ее актерские способности зависят от обстановки,
мой друг. Для того, чтобы она играла хорошо, пьеса должна быть о ней и для нее.
Если она играет главную роль и вся пьеса вращается вокруг нее - да, тогда я с
вами согласен. Но я сомневаюсь, что она сможет сыграть должным образом
маленькую роль или даже, что называется, характерную роль. Мне кажется, что она
из тех женщин, которые интересуются только собой.
Пуаро помолчал и потом совершенно неожиданно добавил:
- Таких людей поджидает в жизни большая опасность.
- Опасность? - удивился я.
- Я вижу, mon ami,
[2]
что вас удивило это слово. Да, именно
опасность, потому что такие женщины заняты только собственной персоной и не
замечают происходящего вокруг. А ведь жизнь - это миллион противоборствующих
интересов и конфликтных отношений между людьми. Нет, такие женщины видят только
свой собственный путь вперед, и поэтому рано или поздно их ждет катастрофа.
Я всерьез заинтересовался. Подобное не приходило мне в
голову.
- А вторая женщина? - спросил я. - Мисс Адамс?
Пуаро перевел взгляд на другой столик.
- Ну и что же вы хотите узнать от меня? - улыбнулся он.
- Какое она производит на вас впечатление?
- Mon cher,
[3]
вы хотите, чтобы я, как гадалка,
предсказывал судьбу по линиям ладони?
- У вас это получается лучше, чем у других, - заметил я.
- Вы слишком высокого мнения о моих способностях, Гастингс,
это очень трогательно. Но разве вы не знаете, мой друг, что душа каждого из нас
- это тайна за семью печатями, это лабиринт конфликтующих эмоций, страстей и
склонностей. Mais oui, c'est vrai.
[4]
Можно делать сколько угодно
предположений насчет того или другого человека, но в девяти случаях из десяти
обязательно ошибешься.
- Эркюль Пуаро не ошибается, - улыбнулся я.
- Ошибается даже Эркюль Пуаро! О! Я знаю, что вы считаете
меня тщеславным, но, уверяю вас, я очень скромный человек.
Я засмеялся.
- Вы - и скромный!
- Именно так. Правда, о своих усах я могу сказать без ложной
скромности: ни у кого в Лондоне я таких не видел.
- И не увидите, - сказал я сдержанно. - В этом отношении вам
нечего опасаться. Так вы ничего не скажете о Карлотте Адамс?
- Elle est artiste!
[5]
- ответил Пуаро просто. - Этим все
сказано, не правда ли?
- Но вы не считаете, что ее поджидает в жизни опасность?
- Это можно сказать о любом из нас, - серьезно заметил
Пуаро. - Несчастья и испытания подкарауливают нас повсюду. Но вернемся к вашему
вопросу. Я думаю, мисс Адамс преуспеет в жизни. Она умна - и не только. Ну, а
что касается опасности, да, ее опасность тоже не минует.
- Какого рода?
- Любовь к деньгам. Она может увести с прямой дороги
здравомыслия и осмотрительности.
- Но это может случиться с каждым, - заметил я.
- Верно, но в любом случае и вы и я сможем вовремя заметить
опасность, взвесить все за и против. А вот если человек слишком любит деньги,
только их и видит, то они заслоняют от него все остальное.
Я рассмеялся над серьезностью моего друга и ехидно сказал:
- Королева гадалок цыганка Эсмеральда за работой.
- Психология вообще очень интересная вещь, - продолжал
Пуаро, не обращая внимания на мою колкость. - Без нее нельзя браться за
расследование преступления. Сыщика должно интересовать в первую очередь не само
убийство, а что стоит за ним. Понимаете, о чем я говорю, Гастингс?
Я ответил, что прекрасно понимаю.
- Я заметил, что, когда мы работаем вместе, вы всегда
стараетесь принудить меня к физическим действиям, - продолжал Пуаро. - Вы
хотите, чтобы я измерял следы обуви, брал анализы сигаретного пепла или, ползая
на коленях по полу, выискивал какие-то вещественные доказательства. Вам никогда
не приходит в голову, что, когда сидишь с закрытыми глазами в кресле, удается
быстрее подойти к решению проблемы, потому что ум видит больше, чем глаза.
- У меня так не получается, - пожаловался я. - Когда я сижу
в кресле, со мной всегда происходит одно и то же.
- Я это заметил, - ответил Пуаро. - Очень странно. В такие
моменты мозг должен лихорадочно работать, а не проваливаться в бездеятельный
сон. Умственная деятельность так увлекательна, она так стимулирует. Работа
маленьких серых клеточек доставляет субъекту моральное удовольствие. Только они
могут, провести сквозь туман к истине.
Боюсь, что у меня выработалась привычка переключать свое
внимание на другие вещи, едва Пуаро упоминал маленькие серые клеточки. Я
слишком часто слышал от него одно и то же.
В данном случае мое внимание было привлечено к соседнему
столику. Когда мой друг закончил, я, посмеиваясь, сказал:
- А вы пользуетесь успехом, Пуаро. Прекрасная леди Эдвер не
может глаз отвести от вас.
- Несомненно, ей сказали, кто я такой, - заметил Пуаро,
стараясь ничем не выдать своего удовольствия. Это ему не удалось.
- Думаю, что это из-за ваших знаменитых усов, - продолжал я.
- Они ее очаровали.
Пуаро украдкой погладил предмет своей гордости.
- Они уникальны, это правда, - сказал он. - Ах, мой друг,
эта "зубная щетка под носом", как вы изволите называть усы, на самом
деле - величайший дар природы. И искусственно сдерживать их рост - это же преступление!
Прекратите их подстригать, умоляю вас.
