Дойл встал, застегнул пиджак и протянул руку архиепископу.
– Надеюсь, что вы правы. Спасибо.
– Я тоже надеюсь. – Архиепископ Хейз поднялся и пожал руку Дойлу. – Вы удовлетворены разговором?
– Вы оказали мне огромную помощь, ваше высокопреосвященство.
– Пожалуйста, обращайтесь в любое время, без всякого стеснения. Я всегда рад вас видеть.
– Еще раз большое спасибо.
Дойл не подозревал, что уже совсем скоро ему придется снова прибегнуть к помощи архиепископа.
ГЛАВА 21
Мари знала, что Антуан боится. Бусинки в его космах звякнули. Он посмотрел в зеркало заднего вида, встретился с ней взглядом и принялся обозревать неряшливые строения Бруклина, где чернокожие постепенно вытесняли ирландских поселенцев. Парни на тротуарах настороженно следили за автомобилем. Антуан надвинул цилиндр на лоб и начал перебирать пальцами косточки на тулье. Мари уже пожалела, что втянула его в опасное дело. Это в Новом Орлеане она была священной мамбо, а Нью-Йорком правил ужасный хунган Тито Белтран, выходец из Западной Африки, колдун-знахарь из племени догонов
[21]
. Он уже знал, что она в городе и встречи не избежать. Мари не сомневалась, что Белтран считает ее соперницей и не преминет напасть, если почувствует слабину. Дело в том, что служение культу вуду являлось для него лишь прикрытием. На самом деле он занимался весьма прибыльным бизнесом – наркотики и проституция, – и на службе у этого негодяя состояли отъявленные бандиты.
Однако Белтран контролировал часть оккультного подполья города, что сейчас для Мари было очень важно. Что бы Лавкрафт ни говорил, но видения никогда ее не обманыва-ли. Теперь у Мари возникло ошущение, что какая-то мерзкая рука перекрывает городу доступ к духовному кислороду. Автомобиль остановился у четырехэтажного кирпичного дома с заколоченными окнами. Антуан повернулся к Мари:
– Не делай этого, мамзель.
Двое долговязых широкоплечих парней стояли у подъезда, засунув руки в карманы.
– Оставайся и жди, – сказала она, нажимая на ручку дверцы.
– Нет, вначале пойду я! – бросил Антуан и вышел из машины.
Она видела, как он обменялся несколькими фразами с парнями и позволил себя обыскать. Затем его ввели в дом. Мари погладила висящий на шее грис-грис, небольшой мешочек из красной фланели. Внутри среди кристаллов каменной соли, смешанных с измельченными костями водяного щитомордника, лежал локон волос ее матери. Это была самая мощная защита против любой магии.
Через несколько минут люди Белтрана подошли к машине. Один открыл дверцу и произнес:
– Прошу, мамзель.
Мари повели в логово Белтрана. В коридорах ей встретились несколько парней бандитского вида с пистолетами за поясом. У одного из окон она спугнула группу молодых проституток, почти девочек. Завидев жрицу вуду, они поспешно скрылись, пряча сигареты.
Мари ввели в большую пятиугольную комнату с пятью дверями и вевером, нарисованным на полу кукурузной мукой. Этот символ могущества указывал, что хунгана охраняют духи лоа. Две из пяти стен в задней части комнаты занимал громадный алтарь. Он представлял собой набор деревянных и глиняных фетишей, включая несколько десятков резных фигурок нкиси из Западной Африки, в каждую из которых было всажено большое количество гвоздей. Каждый гвоздь означал какое-нибудь заклинание черной магии, оберегающее хунгана от козней врагов. Перед алтарем стояло множество зажженных свечей. В десяти клетках с важным видом расхаживали боевые петухи. На гребни и когти у них были надеты стальные шипы.
В центре комнаты в кресле в окружении трех мускулистых гигантов с пистолетами за поясом восседал Тито Белтран, невзрачный чернокожий человечек в белых брюках, белой кубинской рубашке и белых туфлях. На шее у него висел талисман – череп кобры, вымазанный кровью голубки. Он был хронический астматик и часто прижимал ко рту платок, смоченный настойкой эвкалипта. Круглое лицо покрыто капельками пота. Мари заметила, что одежда у него изрядно пропотела. Казалось, температура воздуха рядом с Белтраном была на десять градусов выше, чем в остальной части комнаты.
Увидев Мари, Белтран опустил платок и, мягко всплеснув руками, начал напевать хриплым голосом на сильно ломанном французском:
– Э-йейе, мамзель Мари. Э-йейе явилась в логово старого крокодила. Она храбрая, потому что у нее могучий грисгрис. О, как же, ведь мамзель Мари всем известна как Великая зомби.
«Йейе» означало «многоуважаемая». Так называли ее мать много лет назад в Байу. В устах Белтрана это был одновременно знак уважения и утонченная насмешка. Мари без улыбки рассматривала хунгана, дышавшего с присвистом в свой платок. Антуана нигде видно не было.
– Где мой парень? – спросила она, нарушая этикет вуду.
– Дитя, прежде чем задавать вопросы, не лучше ли проявить уважение к хозяину дома. Мы ведь не на твоем болоте. Садись. – Толстым пальцем он указал на пол.
Мари подобрала юбки и, не отрывая взгляда от Белтрана, опустилась на колени. Неохотно поклонилась и положила к белым туфлям хунгана грис-грис с растертым в порошок американским лавром, смешанным с размолотыми костями колибри.
– Доброго тебе здоровья, хунган.
– Поднимись, девушка, – злобно пробормотал Белтран. Видимо, он решил не притворяться, что относится к ней как к равной.
Мари встала, закипая гневом. Белтран нагло рассматривал ее, надолго задерживая взгляд на груди и бедрах.
– Где Антуан? – повторила она.
– Девушка Мари, чего это ты сегодня такая смелая? Ты думаешь, этот грис-грис защитит тебя от всего? – Белтран закашлялся, прикрыв рот платком. – Зачем ты явилась?
– Чтобы ты рассказал мне все, что знаешь о недавних убийствах. Мне важно выяснить, чья это работа. Надеюсь на твою помощь, ведь пролилась невинная кровь.
– Люди умирают постоянно, девушка Мари, – промолвил Белтран с презрительной усмешкой. – Такова природа вещей.
– Тебе прекрасно известно, хунган, что это была не просто смерть. И не думай, тебе тоже угрожает опасность. Магия этого злодея очень сильна. Нам всем угрожает опасность.
– Дитя, возможно, он колдун, но понимает, как уважить человека.
У Мари пересохло в горле.
– Он принес мне не грис-грис, набитый какой-то трухой. – Белтран оттолкнул носком туфли мешочек. – Он принес Белтрану деньги. Он сказал мне: «Хунган, надеюсь, ты поступишь правильно, если к тебе явится эта негритянка, дочка парикмахерши». Он сообщил мне, что ты пыталась украсть у него магическую книгу, шпионишь за ним. Видишь то, что тебе не положено видеть.
