Выйдя из церкви, Дитрих вновь вскочил на лошадь и дернул за поводья:
— Ну-ка пойдем, сестрица, послужи мне еще раз.
Ударив ее пятками под ребра, он поскакал к Большому лесу по раскисшей дороге в Медвежью долину, взметая копытами комья грязи.
* * *
Он обнаружил Ганса на корабле крэнков. Четверо уцелевших членов отряда сгрудились в небольшой комнате, где вдоль обожженных стен стояли металлические ящики. На каждом виднелись ряды маленьких, забранных стеклом окошек, внутри которых горели огоньки — ярко-красные или тускло-синие. Некоторые, пока Дитрих наблюдал за ними, поменяли свой цвет. Другие окошки вообще не светились, а сами ящики в этом случае явно пострадали от пожара, который привел к крушению корабля. Одна из коробок оказалась полностью разрушена, панели погнулись и искорежились. Пастор увидел внутри большое количество проволоки и каких-то маленьких штучек. Именно над ней Готфрид колдовал своим волшебным жезлом.
Дитрих, наверное, шевельнулся, ибо крэнки резко обернулись. Их глаза, как уже понял священник, особенно чувствительно отзывались на движение. Когда человек вытащил упряжь для головы из заплечного мешка, Ганс одним прыжком пересек комнату и выбил mikrofoneh из рук священника. Затем, схватив Дитриха за запястье, потащил его вверх по трапу в комнату, где они повстречались впервые. Там Ганс привел в действие «рупоры».
— Увалень контролирует «волны-без-воды», — сообщил ему крэнк, — но эта голова разговаривает только в этой комнате. Как ты узнал, что нас следует искать здесь?
— Тебя не оказалось в Фалькенштайне, никто не видел ебя в деревне. Куда еще ты мог податься?
— Значит, Увалень пока не знает. Голосовые каналы попали под запрет, но нас успели предупредить об опасности. А мы должны были похоронить Герда и установить проволоку. — Ганс тряхнул своей длинной рукой. — Здесь холодно, но… я знаю теперь, что ваш народ называет «жертвой». Ты ездил на поле сражения?
— Твои соотечественники рассорились из-за твоего поступка, и я хотел предупредить тебя. Боялся, тебя посадят в темницу или того хуже. — Дитрих поколебался. — Сеньор сказал, ты простил человека, который убил Герда.
Ганс дернул рукой:
— Нам нужна была проволока, а не его смерть. Вот эта, изготовленная настоящим медником, возможно, лучше подойдет для дела. Не в упрек благословенному Лоренцу. Медь не была его призванием. Пойдем, вернемся вниз. Помни, если что, положиться можно только на Готфрида. Фридрих и Мехтильда присоединились ко мне только из страха перед алхимиком, не из-за любви-к-ближнему.
* * *
Какое-то время Дитрих наблюдал за тем, как четверо крэнков прикрепляли проволоку и касались ее талисманами — может, хотели освятить чьими-то мощами? Раз или два они, как показалось, спорили и справлялись по светящимся манускриптам «круговорота elektronik». Священник попытался определить, которая из двух Мехтильда, но, хотя и рассматривал их вблизи, заметить каких-то телесных различий не смог.
Заскучав, он отправился прогуляться по кораблю и зашел в комнату, которую Скребун однажды назвал ходовой рубкой. В ней не было ни одного окна, только панели мутного стекла, частично почерневшие, словно от огня, а потому понять, как рулевой мог держать курс без какого-либо обзора, не представлялось возможности. Одна из панелей ненадолго замерцала, отчего крэнки внизу сразу застрекотали.
Мягкое кресло в центре, наверное, было троном капитана, с него он отдавал приказания своим полководцам. Дитрих задумался, что бы произошло, если бы этот достойный муж выжил.
Капитан, в отличие от Увальня, не наделал бы столько ошибок. Однако, будучи более компетентным, разве не мог он из-за типично гневливого нрава крэнков решить избавиться от малейшей опасности, уничтожив всех, кто мог их увидеть?
Господь всякому положил свою цель. Чему служили события, соединившие священника-ученого уединенного прихода с причудливым созданием, наставляющим говорящие головы?
Дитрих покинул рубку и вышел через дверь наружу вдохнуть свежего воздуха. Далекий крик заметался эхом в окрестных деревьях, и пастор решил поначалу, что это ястреб. Но звук оказался слишком протяжным и не прекращался. Священник узнал в нем ржание испуганной лошади.
Он развернулся и бросился по трапу, едва не запутавшись в полах рясы, спеша вниз по ступеням.
— Увалень идет! — закричал он, но крэнки даже не взглянули на него, человеческий голос говорил им не больше, чем их чириканье ему. Поэтому Дитрих схватил Ганса за руку.
Рефлекторно крэнк оттолкнул его в сторону, но обернулся, и пастор не смог придумать ничего лучше, как указать по направлению к трапу и закричать: «Увалень!» — надеясь, что странники слышали это имя достаточно часто и поймут его без перевода.
Это, похоже, сработало, ибо Ганс замер на секунду, прежде чем излить поток щебета на своих товарищей. Фридрих и Мехтильда отложили инструменты в сторону и метнулись к трапу, вытаскивая из мешков pots de fer. Готфрид прервал работу с магическим жезлом и, разогнав пар, махнул рукой Гансу. Тот помедлил немного, резко запрокинул голову назад, а затем рванул вверх по трапу.
Дитрих оказался один на один со своим первым крещеным крэнком — если не считать случай самостоятельного причащения алхимика. Готфрид продолжил приделывать проволоку к крохотным шестам скрепляющим металлом, но явно знал, что за ним наблюдают. Он положил жезл на подушечку, сплетенную из металлических волокон, и, воспользовавшись инструментом для отворачивания винтов, вынул небольшую коробочку из «контура», которую бросил Дитриху. Тот волей-неволей поймал ее, и пришелец поставил на освободившееся место какое-то большее по размерам устройство, словно собранное из обломков.
Осмотрев извлеченное приспособление, Дитрих увидел, что внутри вместо медной проволоки были волокна тоньше волоса, казалось, заключавшие в себе свет.
Готфрид щелкнул челюстями и указал сначала на устройство в руках Дитриха, а потом на более schlampig
[195]
конструкцию, которую поставил на его место. Он развел руками совсем как человек и несколько раз тряхнул головой. Крэнк явно сомневался в том, что elektronikos потечет по медной проволоке с той же легкостью, как… свет?.. некогда бежавший по подобным волосу волокнам.
Беззвучно поделившись сомнениями, Готфрид перекрестился и, склонившись над прибором, отослал Дитриха взмахом руки.
* * *
Ганс с двумя другими крэнками скрючился за какими-то металлическими бочками. Он схватил Дитриха за рясу и подтащил к себе; размокшая земля намочила рясу священника и леденила ноги. Пришельцы явно дрожали от холода, хотя день выдался умеренно прохладный. Пастор развязал тесемки плаща и накинул на плечи Гансу.
Тот поднял голову и в упор посмотрел на человека, затем передал плащ существу, присевшему рядом с ним. Мехтильда — решил Дитрих — приняла одежду и плотнее запахнулась в нее, зажав ворот потуже на горле. Третий крэнк выглядывал из-за бочек, сидя на корточках. Человек бы на его месте вертел головой, наблюдая за окрестностями, этот же держал ее неподвижно, словно горгулья. Наверное, так лучше улавливаются движения в лесу, предположил Дитрих. Время от времени крэнк рассеянно проводил пальцем по шее.
