– Не хочешь прогуляться и поесть пиццы? – спросил он. – Я собрался в пиццерию к Тони.
– Пиццу на завтрак?
– Нет, есть будем позже, но я еду сейчас.
– Ну что ж, пожалуй… Почему бы и нет?
– Хорошо, – сказал он и посмотрел на часы. – У тебя как раз есть время одеться и собрать вещи.
Она остановилась как вкопанная.
– Собрать вещи?
– Ну конечно, – ответил он с невинным видом. – Немного – чтобы пробыть до завтра.
– До завтра? Ред, где эта пиццерия Тони?
– В Саут-Плейнфилде, штат Нью-Джерси.
– Ты едешь за три тысячи километров поесть пиццы?
Ред даже не улыбнулся.
– Пицца там уж очень хороша, – заверил он.
Они забросили свои сумки в кузов старого ободранного пикапчика и втиснулись в кабину рядом с Джейни Хэч. Та включила первую передачу, и машина, трясясь и дергаясь, выползла на проселочную дорогу, которая вела к шоссе. Саре досталось место у дверцы. Она высунулась в окно и сквозь тучу пыли поглядела назад, на уплывавшие вдаль постройки ранчо. Прохладный горный ветерок шевелил ее волосы. Она снова повернулась вперед, но стекло поднимать не стала и положила локоть на край дверцы. Затылком она чувствовала холод металла – там, на задней стенке кабины, были закреплены ружья.
– Вы позаботитесь о Мяу, пока меня не будет?
– Незачем о котах заботиться, мисси, они сами о себе заботятся. Ладно, присмотрю.
– Спасибо.
Джейни ничего не ответила, да Сара и не ждала ответа. Джейни не тратила лишнего слова там, где можно просто пожать плечами, и не делала даже этого тогда, когда можно просто промолчать. До сих пор она оставалась для Сары загадкой. Замкнутая, ко всему безразличная, всегда сама по себе, она держалась как случайный свидетель. Она всегда была готова оказать услугу, но, насколько Сара могла предположить, отнюдь не из доброты. Наверное, ее суровая, стоическая внешность скрывала какие-то чувства, но какие, догадаться было невозможно. Даже прожив столько времени в подземном Убежище, Сара так и не могла понять, как Джейни к ней относится.
Сама Сара, покидая ранчо, испытывала смешанные чувства. С одной стороны, она была рада, что наконец оставляет Убежище. Она жила здесь, как в могиле или в тюрьме, как Рип ван Винкль
[44]
среди эльфов. Ей то и дело казалось, что за то время, пока она скрывалась в этой подземной стране фей, в настоящем мире должно было пройти лет пятьдесят.
С другой стороны, ей почему-то было грустно. Являясь в мир в обличье Глории Беннет, она оставляла позади всю свою прежнюю жизнь, и не в переносном, а в самом прямом смысле. Сара Бомонт отступала в полузабытое, отчасти мифическое прошлое, превращалась в выцветший, едва узнаваемый фотоснимок, хранящийся где-то в альбоме ее памяти. И от того, что виновата в этом она сама, легче не становилось.
Иногда Сара забывала обо всех драматических событиях, преступлениях и заговорах, в которые оказалась замешана, и жалела только об одном: что им с Деннисом так и не удастся построить Квартал Бренди Куинна. Со временем эта мечта увянет и поблекнет, но забыть о ней невозможно. Она останется лежать на чердаке ее памяти, обрастая пылью и паутиной, но время от времени будет попадаться на глаза и напоминать обо всем, чего Сара так и не успела сделать, а теперь уже никогда не сделает.
А с третьей стороны, если можно так сказать, ее одолевали предчувствия. Сара Бомонт – известная персона, за ней охотится множество людей: кто из мстительности, кто из тщеславия, кто просто из любопытства, – и вот она едет к ним. Все они поджидают ее там: и правительство, и Тайная Шестерка, о которой говорил Ред, и телерепортеры, и газетчики. Человеческое стадо, которое всегда привлекает слава. Подлипалы, преследующие знаменитостей. Как тот человек – как его звали? Кажется, Боб Форд? – который застрелил Джесси Джеймса только ради того, чтобы прославиться.
Она поделилась этими мыслями с Редом, но он сказал ей, что беспокоиться нечего: теперь она Глория Беннет, а за Глорией Беннет никто не охотится.
– И все-таки, – сказала она ему, пока Джейни пробивалась сквозь утренний поток машин, – я не чувствую себя в безопасности. Я теперь… какая-то прозрачная. Как будто каждый может видеть меня насквозь. Чернокожая женщина со следами пластической операции. А вдруг кто-то догадается, что я и есть Сара Бомонт?...
– Таких догадливых не бывает, – заметила Джейни.
– Я думаю, есть много причин, почему тебе надо было со мной сейчас поехать, – серьезно сказал Ред. – Следы операции вовсе не так заметны. Ты легко скроешь их под прической или под косметикой. А через четыре-пять месяцев швы совсем сгладятся. Вот со мной дело другое, – он провел рукой по подбородку. – У меня такой вид, будто я только что из драки. – Он дотронулся до сине-багрового шрама, оставшегося после операции. – Тебе лучше, на тебе синяки не видны.
– Я не говорила, что есть основания бояться. Но все-таки кто-нибудь может догадаться.
– И догадаются, если будешь болтать лишнее, Глория.
Сара резко повернулась к Джейни.
– Не называй меня Глорией! Пока не надо. Только там, снаружи.
Джейни Хэч ничего не ответила. Пожав плечами, она продолжала смотреть на дорогу перед собой.
Сара взглянула на Реда, но он только шевельнул бровью. Тогда Сара уселась вполоборота, чтобы видеть Джейни. Та не сводила пристального взгляда с идущих впереди машин, как будто целилась в них. Однажды Сара видела, как Джейни стреляет в цель. Из винтовки с телескопическим прицелом она с добрых пятисот метров укладывала в яблочко четыре пули из пяти. И тут же Сара вспомнила, как Джейни стояла с той же самой винтовкой и ничего не предпринимала – только наблюдала, как Орвил Крейл крадется за Сарой в развалинах замка на горе Фалкон.
– Джейни, а почему у вас здесь с собой три ружья?
– Охотиться.
– Я знаю, но почему три?
Джейни молча взглянула на нее, потом снова устремила взгляд вперед и сказала:
– Ну, верхнее для прерии. Большая скорость пули, отлогая траектория. В лесу редко стреляешь издалека, там нужна картечь покрупнее.
– Ах, вот что. – Похоже, Джейни Хэч вооружена не хуже, чем какая-нибудь малая страна. – Ну, а третье? Оно для чего?
Джейни снова бросила на нее холодный, бесстрастный взгляд.
– Для всякой нечисти.
В аэропорту их ждал частный реактивный самолет. Пилот стоял рядом, разговаривая о чем-то с аэродромными механиками и пытаясь перекричать шум двигателей. Ред подвез их сумки на тележке к трапу, один из механиков погрузил их в носовой отсек. Пилот отдал честь Реду и обменялся с ним рукопожатием. Невдалеке по взлетной дорожке с ревом пронесся лайнер.
