– Ничего я не мутила, вода уже была мутная, «Джим». Вы просто про это не знали.
– Да, наверное, ты права. Я думаю, это к лучшему, что теперь мы знаем.
– Ред снова повернулся к Босуорту. – Ладно, заканчивай. Расскажи ей про последние два общества.
Босуорт пожал плечами.
– А больше рассказывать нечего. Один из двух следов, которые шли дальше, затерялся в шестидесятые годы.
– И остался только один, – объявил Ред.
– Такие недавние следы обнаруживаются с большим трудом, – напомнил Босуорт. – Последствия могут проявиться только десятилетия спустя.
– Хм-м-м, – задумчиво протянул Ред и взглянул на Сару. – Что ты по этому поводу думаешь?
– Одно из выживших обществ наткнулось на другое и уничтожило его.
– Или наоборот. Да, так и мы с Норрисом подумали. – До сих пор Ред называл Босуорта не иначе как «малец», и Сара заметила, что юноша, услышав это, приосанился.
– А потом победители принялись смотреть, нет ли у них еще каких-нибудь конкурентов, – сказал Босуорт. – Как в Северной Америке.
Ред поджал губы.
– Похоже на правду. Они шарили вокруг себя пару десятков лет, пока не появилось множество компьютерных сетей.
– Они, наверное, запустили паразита в нашу сеть, – сказала Сара. – Какая-то программа, которая случайным образом просматривает полицейские архивы, заметки репортеров и все такое и выискивает комплексы следов, которые могло оставить тайное общество. Вроде той серии трупов, которые остались после Вейлов.
– Да. А потом ты зажгла все прожектора, и они увидели нас. Что ж, по крайней мере мы теперь знаем, сколько этих других, с которыми мы имеем дело. Тайная Шестерка, их дочернее общество, если оно еще существует, и эта европейская банда.
– Называй их группой «К», – предложила Сара.
Ред задумчиво постучал ногтем большого пальца по зубу, взглянул на Сару и кивнул.
– Как? А, хорошо. Группа «К». Можно и так. – Он умолк, опустил глаза и смущенно потер руки. – Ты знаешь, Кэм велел сделать вскрытие Говард.
Перед глазами у Сары встала картина, которая навсегда запечатлелась в ее памяти: толстая женщина бьется в руках у Половски, пытаясь вырваться, потом вздрагивает, как от удара тока, и оседает на пол.
– Эй! – окликнул ее Ред. – В том, что случилось, твоей вины нет. Это она решила носить яд в зубе. Это она решила им воспользоваться.
Сара скривилась.
– Я знаю, только все равно у меня такое ощущение, словно я виновата.
– Ты слишком чувствительна, – сказал Ред. – Всякий рано или поздно умирает. Говард еще повезло, как никому, – она выбрала момент сама. – Он взглянул на остатки своего бутерброда, сделал недовольную гримасу, поставил тарелку на столик у дивана и продолжал: – Во всяком случае, ее ДНК соответствует той, которая была зарегистрирована у «Морин Говард». Мы ничего другого и не ожидали. На кого бы она ни работала, там не дураки сидят. Но Билл Холлистер говорит, что эта ДНК, скорее всего, европейского происхождения. Правда, геномы разных популяций у человека так перекрываются, что полной уверенности быть не может, но он говорит, что у ее ДНК есть некоторые особенности, которые чаще встречаются в Эльзасе и Альпах, чем в Америке.
– Значит, ты думаешь, что она из группы «К», а не из Шестерки?
– Похоже на то. – Он повернулся к Босуорту. – Норрис, как только вернешься в Буффало-Крик, сделай все, что можешь, чтобы засечь группу «К». Если они запустили в нашу сеть паразита, как думает Сара, он должен быть очень хорошо замаскирован. Не думаю, что тамошние ребята смогут его обнаружить, так что подсоби им.
– Само собой, брат Кальдеро. Думаю, надо прежде всего перебрать всех ученых начала восьмисотых годов. Выяснить, кто из них мог затеять такое дело. Старые архивы, наверное, не так хорошо замаскированы.
– Хорошо, только будь осторожен. Смотри, чтобы они не выследили твоих «червей» до самого ранчо. Похоже, они не менее опасны, чем была Вейл. Господи, как эта Говард покончила с собой…
Он содрогнулся.
– Они наверняка уже знают, где мы, – сказала Сара. – Ведь Говард должна была об этом доложить, как ты думаешь?
Ред взглянул на нее.
– Может быть, и нет. Мы держим новичков под хорошим присмотром. Мы и близко не подпускаем их к телефону.
– Вы отпускали ее кататься в горы, – напомнила она.
– Да, но там-то телефонов нет. – Ред ухмыльнулся и снова повернулся к Босуорту. – Все равно, будь осторожен, малец, ясно? Вспомни теорию игр. Самая лучшая стратегия – благоразумие. Не люблю полагаться на случай. Последний раз я это сделал, когда в девяносто третьем купил билет нью-йоркской лотереи.
Устройство, которое Ред прикрепил к оконному стеклу, было похоже на огромную присоску. Сара смотрела, как он подключает провода, присоединяет динамик и кассетный магнитофон.
– Не могу поверить, – сказала она.
– Постарайся. Ну-ка, помоги мне прицелиться. – Он подвинулся, и Сара подошла ближе. – Так. Смотри вот сюда и скажи мне, где перекрещиваются линии.
Ред склонился над индикаторами магнитофона. Сара, закрыв один глаз, приложила другой к окуляру. Перед ней появилась Телеграфная гора.
– Вижу Койт-Тауэр, – сказала она.
– Слишком далеко к востоку. Поверни-ка вон ту рукоятку. Третью с краю.
Она повернула верньер, и панорама медленно поплыла в сторону.
– А что я должна увидеть?
– Высокое здание на горе Гринвич. Тринадцатый этаж – только у них он называется четырнадцатым. Второе окно справа.
Сара посмотрела в окно, нашла здание, потом снова приникла к окуляру.
– Значит, это и есть «Кеннисон Демографикс»?
– Нет, – ответил Ред. – Это квартира, которую он снял под вымышленным именем.
Сара покачала головой.
– Я понимаю, что не имею опыта в этих играх, но не проще было бы поехать прямо туда? – Окно оказалось в скрещении линий. – Попала!
– Отлично, держи так. – Ред что-то сделал с динамиком, и послышалось шипение. – Нет, не проще. Потому что мы не знаем, кто за ним следит. Он не хочет, чтобы его видели с нами, потому что потом Ульман может начать задавать ему всякие вопросы. Откровенно говоря, мне тоже неохота, чтобы меня видели с ним.
– Из-за Ульмана?
– Нет. Просто я человек разборчивый и не люблю, когда меня видят с кем попало.
– Да брось, Джим. Я виделась с ним только один раз, он очень воспитанный человек.
– Для закоренелого убийцы?
– Я не говорила, что он мне нравится.
– Черт возьми, Сара, ты и мне не говорила, что я тебе нравлюсь.
Она удивленно повернулась. Он копался в аппаратуре.
