Тем не менее трое посетителей произвели на него необычное впечатление. Высокий джентльмен достойного вида; низкорослый, коренастый человек, который более естественно выглядел бы на стройплощадке, чем в зале заседаний; и высокая, гибкая чернокожая женщина с тщательно уложенными волосами. «Кальдеро, Беннет и Окс», – шепнула ему женщина, сидевшая за соседним столом. Джереми кивнул и принялся размышлять, кто из них – кто.
Чернокожая женщина заметила, что он смотрит на нее, и вся напряглась. «Можешь не волноваться, – подумал он. – Ты не в моем вкусе».
Когда они ушли, в дверях появился Питер Стоун и поманил Джереми пальцем.
– Коллингвуд, зайдите сюда, пожалуйста, на минутку.
Джереми встал и поправил манжеты и галстук. Питер Стоун ему не очень нравился, и он подозревал, что чувство это взаимное. У этого человека всегда такой вид, словно он держит во рту лимон. Когда Джереми проходил мимо Стоуна, тот вежливо посторонился. Джереми усмехнулся про себя. «Можешь не волноваться, ты тоже не в моем вкусе, – подумал он. – Слишком угрюм и постоянно насторожен».
Старик Детвейлер обменялся с ним быстрым рукопожатием. «Вот этот ничего не скрывает. Никакой затаенной враждебности. Почему эти потомственные богачи все такие? Noblesse oblige?
[57]
Или просто чувствуют себя увереннее, чем любой нувориш? Детвейлер явно не боится стать жертвой нападения какого-нибудь взбесившегося гомосексуалиста. А Стоун этого так же явно опасается. Может быть, у нас со Стоуном просто не совпадают феромоны. Мы с ним из разного теста – так, кажется, говорится?»
Улыбнувшись, Джереми сел за стол рядом с Дженни Бэррон, дочерью Детвейлера. Стоун уселся по другую сторону от нее. Бэррон искоса взглянула на Стоуна и едва заметно отодвинулась от него. Джереми усмехнулся про себя. Интересно, знает ли Стоун, что действует на нее так же, как Джереми на него?
– Джереми, – сказал Детвейлер, – вы обратили внимание на высокую чернокожую женщину, которая только что вышла отсюда? На ту, что называет себя Глорией Беннет?
Джереми повернулся к Детвейлеру, сидевшему во главе стола, и осторожно кивнул.
– Не так чтобы очень. Но я ее видел. А что?
– А то, что у моего отца какие-то шизофренические фантазии, – сказала Бэррон.
Джереми взглянул на нее через плечо.
– Разве это хуже, чем чересчур благодушные фантазии?
Она недовольно фыркнула и отвернулась.
– Я вам говорю, что это Сара Бомонт, – настаивал старик. – Когда она уходила, я чмокнул ее в щечку – только для того, чтобы посмотреть на нее вблизи. У нее вот здесь шрам, – он провел пальцем под левым ухом. – Точь-в-точь как после пластической операции.
– Но, папа, в этой стране тысячи людей делают себе пластические операции! И она совсем не такая, как на фотографиях.
– А разве не для этого делают пластические операции, миссис Бэррон? – спросил Джереми.
– Да нет…
– Ну, хватит, дитя мое. Джереми, она не показалась вам знакомой? Обычная пластическая операция, как прекрасно знает моя дочь, сводится к тому, что убирают морщины или выправляют курносый нос, не более того. Возможности хирургии ограничены. Нос, щеки, кожа под глазами. Но строение костей при этом не меняется, если не говорить о несчастных случаях. Подумайте, Джереми.
Сара Бомонт? Партнерша Денниса? Сердце у Джереми забилось быстрее, и он почувствовал легкое головокружение. Может быть, Детвейлер прав? Он закрыл глаза и попытался восстановить в памяти лицо Сары Бомонт. Потом покачал головой.
– Как я могу сказать? Я не знал, для чего вы посадили меня там, иначе я бы…
– Я не хотел заранее влиять на ваше впечатление. – Детвейлер кашлянул и взглянул в сторону двери. – Вы привезли фотографии?
Вошли Херкимер Вейн и Гвиннет Ллуэлин. Вейн был почему-то в расшитой ливрее швейцара и фуражке с галунами и напоминал адмирала. Гвинн положила на стол глянцевые фотографии.
– Мы хорошо их разглядели, когда они выходили из здания. Двух других мы не знаем, но высокий мужчина – без сомнения, Дэниел Кеннисон.
– Кеннисон? – переспросил Стоун. – Из «Кеннисон Демографикс»? С какой бы стати он… Ах, вот что!
– Да. Тот самый Кеннисон – не только из «Кеннисон Демографикс», но и, видимо, из Общества Бэббиджа.
– Но тогда та чернокожая женщина не могла быть Сарой Бомонт, – сказал Джереми. – Она же разоблачила Общество. Они убили ее друга, пытались убить ее и Денниса. Она не может быть заодно с ними.
Детвейлер пожал плечами.
– Я могу не сходя с места придумать вам не меньше пяти сценариев, в которых она может фигурировать рядом с Кеннисоном. Я не понимаю одного – почему они появились здесь. Наши клиометристы уверяют, что в архивных документах нет никаких следов нашего существования. Мы никогда не пытались вмешиваться в ход истории. А к нашим архивам, касающимся клиологии, нет доступа из сети «Дэйта-Нет». Так что же делает у нас на пороге Общество Бэббиджа?
– Если бы Общество Бэббиджа действительно появилось у вас на пороге, – сказала Гвинн, – то вашу дверь уже давно разнесло бы взрывом.
Внезапно раздался громкий стук. Все вздрогнули. Дженни Бэррон смущенно хихикнула. Дверь открылась, и вошел Джим Донг с каким-то человеком, которого Джереми не знал. Человек был в белом халате – ритуальном одеянии ордена ученых. Донг и Джереми обменялись кивками. С тем, с кем вместе подвергался опасности, всегда чувствуешь какую-то связь. Узы братства.
Неизвестный человек заговорил.
– Публичные досье на всех трех человек, кем вы интересовались, совершенно чисты. У всех троих непрерывная биография с самого рождения до сегодняшнего дня. Ничего подозрительного.
– Ну разумеется, ничего подозрительного, – сказал Детвейлер. – И это, должно быть, случайное совпадение, что Флетчер Окс как две капли воды похож на Дэниела Кеннисона.
На столе замурлыкал телефон. Донг, стоявший ближе всех, подошел и снял трубку. Немного послушав, он протянул трубку своему товарищу.
– Это тебя. – Он сел за стол рядом с Вейном. – Привет, Херкимер. Привет, Гвинн.
Джереми почувствовал, что атмосфера в комнате изменилась. Бэррон и Стоун как будто насторожились. Они вежливо поздоровались с Вейном, но словно не замечали Донга и Ллуэлин. Эти люди им чужие. Слишком долго хозяева «ДБС» чувствовали себя в полной безопасности и теперь, когда их уютный мир вдруг перевернулся вверх тормашками, они очень этим недовольны. Особенно не по душе им угроза непосредственного физического действия, которую олицетворяют Джереми и его друзья. Даже Вейн запятнан тем, что связался с ними.
Лишь сам старик Детвейлер, казалось, сохранил самообладание. Больше того – неожиданные осложнения как будто вызвали у него радостное возбуждение.
Человек в белом халате положил трубку.
