— Ну, — сказала я, громко высморкавшись, — пока не порхаю по книгам, как бабочка. Без тебя очень тоскливо, Лонд, но я ведь должна попасть в «Ворона» с первого раза, и мне нужно все рассчитать очень точно. От Хэвишем уже три дня нет вестей, и когда меня пошлют на очередное задание, понятия не имею.
Лондэн медленно покачал головой.
— Милая, я не хочу, чтобы ты забиралась в «Ворона».
Я посмотрела на него.
— Ты меня слышала. Оставь Джека Дэррмо там, где он сейчас. Сколько человек могли погибнуть, и все потому, что ему не терпелось заработать миллионы на этой дерьмовой плазменной винтовке? Тысяча? Десять тысяч? Послушай, твои воспоминания могут потускнеть, но я ведь все еще здесь, и хорошие времена…
— Но мне нужны не только хорошие времена, Лонд. Я хочу разделить с тобой все: дерьмовые времена, ссоры, твою идиотскую привычку тянуть до ближайшей заправки и в результате оставаться без бензина. Я хочу быть с тобой рядом, когда ты сморкаешься. Когда пукаешь в постели. Но еще больше я хочу разделить с тобой времена, которых еще не было, — будущее. Наше будущее! Я вытащу Дэррмо из книги, Лонд, будь спокоен.
— Давай поговорим еще о чем-нибудь, — предложил мой муж. — Послушай, меня немного беспокоят эти попытки убить тебя при помощи совпадений.
— Я буду осторожна.
Он серьезно посмотрел на меня.
— Ни минуты не сомневаюсь. Но ведь я живу только в твоих воспоминаниях и, наверное, в маминых, где плачу и пачкаю пеленки, и без тебя я ничто, меня просто не будет. Так что если тому, кто играет с этой самой энтропией, в другой раз повезет, нам обоим конец. Но от тебя хотя бы некролог останется и стандартная могильная ТИПА-плита.
— Поняла, хотя выражаешься ты витиевато. Ты видел, как я манипулировала совпадениями во время последнего всплеска энтропии, когда искала миссис Накадзима? Правда, ловко?
— Да, впечатляет. А тебе не приходит в голову, что — кроме намеченной жертвы — может объединять все три нападения?
— Нет.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Я уже тысячу раз все это обдумывала. Ничего.
Лондэн задумался на мгновение, постучал пальцем по виску и улыбнулся.
— Уверена, а зря. Я тут сам немного поразведал и хочу кое-что тебе показать.
И мы очутились на платформе воздушного трамвая в Южном Керни. Но мы попали не в живое воспоминание вроде тех, которыми я так наслаждалась вместе с Лондэном, а скорее в стоп-кадр. Картинка, как и положено стоп-кадру, получилась несколько смазанная.
— Ну, и что теперь? — спросила я, когда мы зашагали вдоль платформы.
— Присмотрись, не узнаешь ли кого.
Я вошла в салон и внимательно оглядела всех персонажей, благо они застыли, как статуи. Наиболее четко отпечатались в памяти лица неандертальца-водителя, расфуфыренной дамы, хозяйки Феи Динь-Динь и тетеньки с кроссвордом. Остальные сохранились в виде обобщенных женских образов, с которыми у меня не возникало никаких ассоциаций. Я указала на них.
— Хорошо, — сказал Лондэн, — а как насчет нее?
И тут я заметила молодую женщину на лавочке на перроне: она красилась, глядя в зеркальце. Мы подошли поближе, и я пристально вгляделась в медленно проступающее из глубины подсознания ничем не примечательное лицо.
— Я и смотрела-то на нее всего минуту, не больше, Лонд. Стройная, лет двадцати пяти, красные туфельки. А что?
— Она торчала там, когда ты приехала. Она была на платформе, с которой отправляются в южном направлении воздушные трамваи и на которой все они останавливаются, — но не села ни в один. Тебе это не кажется подозрительным?
— Вообще-то нет.
— Нет, — сокрушенно вздохнул Лондэн. — Не такая уж это серьезная улика, да? Но подожди, — усмехнулся он, — взгляни-ка вот на это.
Станция исчезла, ее сменила местность возле Уффингтонской Белой лошади в день пикника. Большая «испано-суиза» неподвижно зависла в воздухе где-то в пятидесяти футах над землей. Я внимательно осмотрелась вокруг. Очередная причудливо застывшая сцена. Все были на месте: майор Поуканд, Долл Стрейчи, мой старый крокетный капитан, мамонты, клетчатая скатерть, даже контрабандный сыр. Я посмотрела на Лондэна.
— Пусто, Лонд.
— Ты уверена?
Я вздохнула и снова перебрала взглядом лица. Долл Стрейчи, старая школьная подруга, парень которой на спор поджег собственные штаны; Проу Счай, лишившаяся уха под Билогирском из-за несчастного случая на учениях и в итоге вышедшая замуж за генерала Спортишпага; профессиональный игрок в крокет Альф Видерзейн, который учил меня запускать мяч с сорокаярдовой линии. Даже незнакомая мне прежде Бонни Вуайяж…
— Это еще кто? — спросила я, тыча пальцем в мерцающее передо мной воспоминание.
— Дама, назвавшаяся Зилайей С. Мертц, — ответил Лондэн. — Не узнаешь?
Я прищурилась на ее неприметное лицо. Тогда она ничем мне не запомнилась, а сейчас почему-то казалась знакомой.
— Что-то такое есть, — ответила я. — Может, я уже видела ее раньше?
— Это ты мне должна сказать, Четверг, — пожал плечами Лондэн. — Твои же воспоминания-то. Но если тебе нужна подсказка, посмотри на ее ноги.
Вот оно! Ярко-красные туфли, не исключено, те же самые, что и на девушке с платформы воздушного трамвая!
— В Уэссексе больше одной пары красных туфель, Лонд.
— Ты права, — согласился он. — Я же сказал, это просто догадка.
Тут у меня возникла идея. Не успел Лондэн и рта раскрыть, как мы оказались на площади в Осаке, среди японцев в одежде с нонетотовскими логотипами. Предсказатель, поманив меня, застыл, толпа вокруг нас слилась в неровное пятно, каким обычно предстают мысленному взору большие скопления людей. Застрявшие в памяти логотипы резко выделялись на фоне размытых лиц. Я вглядывалась в толпу, напряженно выискивая женщину с европейскими чертами лица.
— Что-нибудь нашла? — спросил Лондэн, уперев руки в бока и окидывая взглядом всю сцену.
— Ничего, — ответила я. — Минуточку, зайдем-ка на несколько минут назад.
Отмотав минуту назад, я увидела, как она встает из-за столика предсказателя в тот момент, когда он попался мне на глаза. Я подошла поближе и присмотрелась к ее неясной фигуре, силясь разглядеть ноги. И тут в дальнем закоулке моей памяти всплыло воспоминание о том, что я искала. Туфли были определенно красного цвета.
— Это она, так ведь? — спросил Лондэн.
— Да, — пробормотала я, глядя на призрачную фигуру перед собой. — Но все напрасно: моим воспоминаниям не хватает четкости для достоверного опознания.
— Каждому в отдельности, может, и не хватает, — заметил Лондэн, — но теперь я побывал у тебя в памяти и вроде бы выяснил, как она работает. Попробуй совместить эти образы.
