— Бред какой-то, — сказала я, отдавая факс. — Какая выгода Совету по продаже тостов нас спонсировать?
Виктор пожал плечами.
— Понятия не имею. Но если им некуда девать деньги, то нам-то они точно пригодятся.
— И что вы собираетесь предпринять?
— Брэкстон встречается с ними днем. Он с восторгом ухватился за эту идею.
— Что неудивительно.
Жизнь Брэкстона Пшикса вращалась вокруг бюджета нашего отделения. Бюджет для него был дороже всего на свете. Если кто-то из нас смел хотя бы задуматься о сверхурочной работе, не сомневайтесь, у Брэкстона всегда был готов ответ, а именно: «Нет». По слухам, он потребовал в столовой, чтобы нам на обед давали порции поменьше. С тех пор в конторе его называли Кот Наплакал — за глаза, разумеется.
— Вы выяснили, кто пытался подделать и продать утраченный финал байроновского «Дон Жуана»? — спросил Виктор.
Безотказэн показал ему черно-белый снимок: какой-то человек бежал к машине, припаркованной где-то в районе эллингов. Преступник был одет в так называемом байроническом стиле, который последнее время вошел в моду не только среди поклонников Байрона.
— Наш первый подозреваемый по имени Байрон2.
Виктор внимательно посмотрел на снимок, сначала через стекла очков, затем поверх.
— Значит, Байрон номер два, да? И сколько же сейчас Байронов?
— На прошлой неделе зарегистрировали Байрона2620, — сказала я. — Мы следили за Байроном2 целый месяц, но он хитрая бестия. Никак не удается доказать его авторство в поддельных фрагментах «Неба и земли».
— А подслушивали?
— Хотели, но судья сказал, что хотя сделать себе операцию, дабы хромать подобно своему кумиру, довольно дикая выходка со стороны подозреваемого, а то, что его сводная сестрица от него забеременела, — вообще мерзость, однако все это свидетельствует лишь о помешательстве на почве восхищения Байроном, но не доказывает намерения совершить подлог. Хорошо бы взять его с поличным, но сейчас он отправился в круиз по Средиземноморью. Попробуем получить ордер на обыск, пока он странствует.
— Значит, на сегодняшний день вы не слишком заняты?
— Вы это к чему?
— Ну, — начал Виктор, — появилась пара новых подделок «Карденио». Я понимаю, для вас это мелочь, но она поможет Брэкстону в его треклятой статистике раскрываемости. Может, посмотрите?
— Конечно, — ответил Безотказэн, не сомневавшийся в моем согласии. — Адреса есть?
Аналогиа протянул нам листок бумаги и пожелал удачи. Мы встали и направились к двери. Прост на ходу внимательно просматривал список.
— Ну, что же, начнем с Роузберри-стрит, — пробормотал он. — Это ближе всего.
Глава 3.
Освобожденный «Карденио»
Пьеса «Карденио» была исполнена при дворе в 1613 году. В книжном регистре 1653 года она значилась как пьеса «мистеров Флетчера и Шекспира», а в 1728 году Теобальд Льюис опубликовал свою пьесу «Двойной обман», которая, как он утверждал, была написана им на основе старого экземпляра «Карденио». Учитывая художественный уровень «Двойного обмана», категорически не дотягивающий до уровня шекспировских пьес, и отказ Льюиса показать оригинальное издание, данное утверждение весьма сомнительно. В «Дон Кихоте» Сервантеса имя Карденьо носил Оборванец Жалкого Образа, влюбленный в Лусинду. Возможно, шекспировская пьеса написана на тот же сюжет. Однако мы никогда этого не узнаем. До нас не дошло ни единого отрывка.
МИЛЬОН ДЕ РОЗ.
«Карденио»: здравствуй и прощай!
Через несколько минут мы свернули на застроенную небольшими типовыми домиками улочку в районе крокетного стадиона на тридцать тысяч мест.
Все эти штучки с «Карденио» являлись бородатым анекдотом литературного мира и служили питательной средой для жуликов от литературы. Поскольку из наследия Шекспира найдено всего пять автографов, три страницы черновиков «Сэра Томаса Мора» и фрагмент рукописи «Короля Лира», то все, что хотя бы косвенно относится к Шекспиру и его времени, пахло большими деньгами. Для мелких антикваров поиск «Карденио» равнялся поискам Святого Грааля, лотерее с крупнейшим выигрышем на кону.
Мы позвонили в дверь дома номер двести шестнадцать. Нам открыла крупная румяная женщина средних лет, явно только что от парикмахера. Кошмарное платье, усеянное изображениями Просперо, могло служить выходным нарядом только подобной особе.
— Миссис Хатауэй34?
[5]
— Да…
Мы показали ей свои жетоны.
— Прост и Нонетот, суиндонское отделение литтективов. Это вы звонили нам утром?
Миссис Хатауэй34 просияла и радостно пригласила нас войти. Все стены в доме были увешаны изображениями Шекспира — от вставленных в рамочку афишек до гравюр и сувенирных тарелочек. Книжные полки ломились от бесчисленных томов по шекспироведению, на кофейном столике красовались тщательно разложенные редкие старые издания еженедельника Шекспировской Федерации «Мы любим Вилли», а в углу комнаты маячил прекрасно восстановленный «Говорящий Уилл» тридцатых годов. Не вызывало сомнений, что перед нами серьезная фанатка. Не настолько чокнутая, чтобы изъясняться только цитатами из пьес, но уже близко к тому.
— Не желаете ли чашечку чая? — спросила миссис Хатауэй34 и торжественно водрузила на проигрыватель древнюю грампластинку на семьдесят восемь оборотов с записью сэра Генри Ирвинга, который читал монолог Гамлета так невнятно, словно жевал при этом носок.
— Нет, спасибо, мэм. Вы сказали, у вас есть экземпляр «Карденио»?
— Конечно! — вскричала она, а затем, подмигнув, добавила: — Наверное, эта новость для вас как гром среди ясного неба, а? Еще бы, потерянная пьеса Уилла!
Я не стала ей говорить, что на нас чуть ли не каждую неделю валится очередной «Карденио».
— Мы просто не могли в себя прийти от изумления, миссис Хатауэй34.
— Зовите меня Энн34! — улыбнулась женщина и, выдвинув ящик письменного стола, бережно извлекла оттуда книгу в розовой оберточной бумаге.
С благоговением водрузила она свое сокровище на стол перед нами.
— Я купила ее на прошлой неделе на распродаже вещей из частного дома, — доверительно сообщила нам миссис Хатауэй34. — Наверное, владелец и не подозревал, что у него среди непрочитанных романов Дафны Фаркитт и ветхих номеров ежемесячника «Лучшие старинные тосты» скрывалась давно утраченная шекспировская пьеса.
Она подалась вперед.
— Представляете, она досталась мне за бесценок. По-моему, это самая важная находка с тех пор, как был обнаружен фрагмент «Короля Лира», — радостно продолжала хозяйка, сложив руки на груди и с обожанием глядя на гравюрный портрет Барда над камином. — Тот фрагмент написан рукой Уилла и содержит только две строфы диалога Лира и Корделии. Его продали на аукционе за миллион восемьсот тысяч! Подумать только, сколько может стоить «Карденио»!
