— Чтоб тебя, — буркнул пьяница.
— Он мог изменить внешность и взять псевдоним, — рискнула предположить я. — Вам ничего не говорит имя Норман Джонсон?
— Ох не скажу, мисси Нонетот. У нас тут двадцать шесть Джонсонов, но все они B-генераты седьмого класса, не такие важные птицы, чтоб имя им давать.
Я наскоро пририсовала на фотографии ковбойскую шляпу, пыльник, жилет и патронташ.
— О! — воскликнул шериф. — Так вы про этого мистера Джонсона!
— Вы знаете, где он?
— Да уж конечно. Всего неделю назад сидел у нас в кутузке — конокрада сожрал.
— И?
— Заплатил бабки и был отпущен. В штате Небраска нет закона, чтобы не жрать конокрадов. Минуточку.
Снаружи послышались выстрелы и вопли перепуганных горожан. Шериф проверил «кольт», распахнул дверь и вышел. Посреди улицы напротив конторы стоял молодой человек с весьма серьезным выражением лица и дрожащими руками сжимал пистолет. Изящная тисненая кобура последнего была привязана к ноге хозяина — явный признак очередной перестрелки.
— Ступай домой, Эйб! — крикнул шериф. — Неподходящий нынче день, чтобы умирать.
— Ты убил моего папочку, — затянул юнец, — и папочку моего папочки! И папочку его папочки. И моих братиков Джетро, Хэнка, Хосса, Реда, Перегрина, Марша, Джуниора, Диззи, Люка, Перегрина, Джорджа и остальных! Я вызываю тебя, законник!
— Ты назвал Перегрина дважды.
— Он был особенный!
— Абель Бакстер, — прошептал шериф, почти не шевеля губами, — один из этих несносных братцев Бакстеров. Они возвращаются регулярно, как по часам, и я с такой же регулярностью их приканчиваю.
— И скольких вы уже пристрелили? — тоже шепотом поинтересовалась я.
— По последнему подсчету десятков шесть. Ступай домой, Эйб, второй раз предупреждать не стану!
Юнец заметил нас с Брэдшоу и осклабился:
— Новые помощнички, шериф? Они тебе понадобятся!
Мы вдруг заметили, что Абель Бакстер не один. Из конюшни напротив вышли четверо сомнительного вида персонажей. Я нахмурилась. Как-то не вязались они со «Смертью на ранчо „Два креста“». Для начала, никто из них не носил черного, на груди у них не перекрещивались кожаные двойные патронташи и пистолеты не блестели. Шпоры не звякали на ходу, простые кобуры висели высоко на бедре, а в руках они держали по «винчестеру». Я с содроганием разглядела, что у одного на потертом жилете не хватает пуговицы, а подметка на носке сапога отстает. Вокруг их мрачных немытых рож роились мухи, шляпы были покрыты пятнами пота. Это были не B-2, генераты-задиры из халтурки, а тщательно выписанные A-9 из высококачественного романа, и если они стреляют так, как задумал автор, то мы серьезно влипли.
Шериф тоже почуял неладное.
— И откуда же твои дружки, Эйб?
Один из них поднял винтовку, положил ее на сгиб локтя и ответил, растягивая слова на южный манер:
— Нас послал мистер Джонсон.
И тут они открыли огонь. Не выжидая, без лишних слов, без повествовательной раскачки. Мы с Брэдшоу очнулись одновременно: стоять расправив плечи перед стрелком с винтовкой, может, и эффектно, но уж больно непрактично с точки зрения выживания. К сожалению, шериф осознал это слишком поздно. Доживи он, как положено, до страницы 164, словил бы пулю, дважды перекатился в пыли и после двухстраничного нагнетания обстановки еще успел бы немногословно попрощаться со своей милой и тихо угаснуть у нее на руках. Увы. «Смерть на ранчо „Два креста“» посетила нежданная гостья — реалистичная жестокая смерть. Тяжелый свинец вошел шерифу в грудь и вышел с другой стороны, оставив отверстие величиной с блюдце. Бедняга неуклюже рухнул вперед и затих, выбросив одну руку под очень неудобным углом — живые так не лежат — и придавив телом вторую. К тому же он не растянулся во весь рост, а упал на колени и ткнулся лицом в пыль, подняв зад к небесам.
Как только мишень опрокинулась, стрелок тут же опустил ружье. Но Брэдшоу, чей охотничий инстинкт никогда не подводил, уже взял убийцу на мушку и выстрелил. Раздался громкий хлопок, мелькнула короткая вспышка, и на мгновение все заволокло дымом. Ластиковая пуля нашла цель, и ковбой исчез на полушаге, рассыпавшись текстом по главной улице. Голубоватый туман смысла пару секунд висел над землей, а затем рассеялся.
Ковбой исчез на полушаге, рассыпавшись текстом по главной улице.
— Что вы наделали? — зашипела я, раздосадованная его поспешностью.
— Либо он, либо мы, Четверг, — мрачно ответил Брэдшоу, опуская «мартини-генри»
[6]
для перезарядки. — Либо он, либо мы.
— Вы видели, сколько текста на него пошло? — сердито возразила я. — Почти целый абзац! Такое описание полагается только персонажам первого плана, а значит, где-то недосчитаются одного из главных героев!
— Но я же не узнал бы этого, пока не выстрелил, правда? — удрученно отозвался командор.
Я покачала головой. Может, Брэдшоу и не заметил недостающей пуговицы, пятен пота и оторванной подошвы, но я-то видела. Стирание ведущего персонажа подразумевало такую гору бумажной работы, что страшно подумать. Только на отчет по форме F36/34 (израсходование ластиковой пули) и форме В9/39 (замена одного из главных героев), не говоря уже о Р13/36 (оценка нанесенного повествованию ущерба), я убью два полных дня. Даже в реальности бюрократия кого хочешь с ума сведет, но здесь, в книжном мире, она пронизывала буквально все.
— И что теперь? — спросил Брэдшоу. — Вежливо попросим их сдаться?
— Я думаю, — ответила я, доставая комментофон и нажимая кнопку с надписью «Кот».
В литературе общение посредством сносок — обычное дело, но в такой дыре…
— Черт! Нет связи.
— Ближайший ретранслятор находится в «Виргинце»,
[7]
— напомнил Брэдшоу, заменив обойму и прищелкнув на место казенник, прежде чем выглянуть наружу. — А напрямую из халтуры в классику мы прыгнуть не можем.
Он был прав. Мы перебирались из книги в книгу уже дней шесть, и, хотя средства экстренной эвакуации у нас имелись, такой поворот дела обеспечил бы Минотавру более чем достаточно времени для побега. В данный момент положение складывалось не блестящее, но и не катастрофическое — пока.
— Эй! — крикнула я из конторы шерифа. — Надо поговорить!
— Да ну? — послышался звонкий голос снаружи. — Мистер Джонсон сказал, с разговорами покончено, разве что вы надумаете предложить ему амнистию.
