— Жучка не хотите?
— Нет, спасибо.
— Какую помощь мы можем оказать литтективам? — спросил он, ловя жучка, который явно не жаждал становиться закуской и дважды обежал вокруг руки Брека, прежде чем был пойман и съеден.
— Что это, по-вашему? — задала я встречный вопрос, а Безотказэн протянул ему снимок трупа Шакспера.
— Мертвый человек, — ответил Брек. — Точно не хотите жучка? Они такие хрустящие.
— Нет, спасибо. А это?
Безотказэн протянул ему фотографию еще одного покойного клона, затем третью.
— Тот же самый мертвый человек с разных ракурсов?
— Это разные трупы, Брек.
Он перестал жевать сырую баранину и уставился на меня, затем вытер руки большим носовым платком и повнимательнее рассмотрел снимки.
— И сколько их?
— Нам известно о существовании девятнадцати.
— Клонирование целого человека противозаконно, — пробормотал Брек. — А можно взглянуть на оригинал?
Суиндонский морг располагался в двух шагах от здания ТИПА. В более просвещенные времена этот старинный викторианский дом ожидала бы печальная участь. Он пропах формалином и сыростью, а работники морга отнюдь не лучились бодростью и, сдается мне, имели странные хобби, о которых лучше не знать.
Унылый главный патологоанатом, мистер Паннихейд, плотоядно зыркнул на мистера Брекекекса. Поскольку убийство неандертальца формально преступлением не считалось, ни одного из них ни разу не подвергали аутопсии, а мистер Паннихейд был по натуре любопытен. Он ничего не сказал, но Брекекекс прекрасно понял, о чем тот думает.
— Внутри мы точно такие же, как вы. В конце концов, именно потому нас и создали.
— Прошу прощения… — начал обалдевший главный патологоанатом.
— Нет, не просите, — возразил Брек. — Ваш интерес чисто профессиональный и проистекает из стремления к знаниям. Мы не обижены.
— Мы пришли посмотреть на мистера Шакспера, — вклинился Безотказэн.
Нас отвели в главную прозекторскую, где на столах под простынями лежали несколько тел с бирками на ногах.
— Тесновато здесь, — заметил мистер Паннихейд, — но клиенты вроде не жалуются. Этот?
Он откинул простыню. У трупа был высокий покатый лоб, глубоко посаженные глаза, небольшие усики и бородка клинышком. Он очень походил на Шекспира с гравюры Дроушота
[59]
на титульной странице первого тома.
— Ну как?
— Выглядит-то он как Шекспир, — медленно произнесла я, — но если бы Виктор носил волосы точно так же, он бы тоже походил на Барда.
Безотказэн кивнул. Я попала в точку.
— И именно он написал сонет Бэзила Хвостисса?
[60]
— Нет, сонет написал вот этот.
Безотказэн триумфально снял простыню с другого трупа. Тело оказалось идентично первому, только года на два помоложе. Я уставилась на трупы, а Безотказэн открыл третьего покойника.
— Так сколько у вас Шекспиров, говорите?
— Официально — ни одного. У нас имеются Шакспер, Шекспур и Шагспер. Только двое что-то написали, у всех пальцы в чернилах, все генетически идентичны и все умерли от болезни или переохлаждения в результате полного небрежения к собственной персоне.
— Бомжи?
— Скорее, отшельники.
— Если отбросить факт, что у них одинаковые левые глаза и большие пальцы на ногах, — подал голос Брек, внимательно рассмотрев трупы, — действительно весьма хорошо сработано. Мы много лет не видели такого мастерства.
— Они — копии драматурга по имени Уильям Шекс…
— Мы знаем о Шекспире, мистер Прост, — перебил его Брек. — Нам особенно нравится Калибан из «Бури». Здесь великолепная восстановительная работа. Из кусочка высохшей кожи, или волос с посмертной маски, или еще чего-нибудь в этом роде.
— Где и когда, Брек?
Он немного подумал.
— Похоже, их сделали в середине тридцатых. Тогда в мире насчитывалось не больше десяти лабораторий, способных осуществить подобный проект. Думаю, мы можем с уверенностью утверждать, что перед нами работа одной из трех крупнейших генно-инженерных лабораторий Англии.
— Невозможно, — сказал Безотказэн. — Производственные отчеты институтов в Йорке, Богнор-Риджисе и Сканторпе являются достоянием общественности, так что совершенно непонятно, как эксперимент такого размаха мог оставаться в секрете.
— И все же они существуют, — ответил Брек, указывая на трупы и разом пресекая возражения Безотказэна. — Вы располагаете записями генома и спектроскопией следовых элементов? — спросил он. — Вдруг что-нибудь всплывет, если как следует порыться?
— Это не стандартная аутопсия, — ответил Паннихейд. — А у меня бюджет.
— Если вы сделаете поперечный разрез моляра, мы передадим вашему департаменту наше тело, когда умрем.
— Сделаю, подождите немножко, — сказал мистер Паннихейд.
Брек снова повернулся к нам.
— Нам понадобится сорок восемь часов на его изучение. Давайте встретимся у нас дома — для нас это будет большая честь.
Он смотрел мне в глаза и сразу бы понял, вздумай я соврать.
— Очень рада.
— Мы тоже. В среду в полдень?
— Я приду.
Неандерталец приподнял шляпу, негромко хрюкнул и удалился.
— Ну, — хихикнул Безотказэн, как только Брек отошел достаточно далеко и не мог его расслышать, — надеюсь, ты любишь живых жуков и щавель.
— И ты тоже, Безотказэн. Мы идем вместе. Пожелай он пригласить одну меня, то поговорил бы со мной с глазу на глаз. Не переживай: для нас он приготовит что-нибудь более съедобное.
Мы вышли на яркий солнечный свет. Я нахмурилась.
— Безотказэн…
— Ау?
— А не сказал ли Брекекекс чего-нибудь, на твой взгляд, необычного?
— Да вроде нет. Хочешь послушать, как я придумал вне…
Он осекся на полуслове. Мир замер. Время перестало существовать. Я очутилась между двумя мгновениями. На такое способен только мой отец.
— Привет, Душистый Горошек! — весело сказал он, обнимая меня. — Ну, как финал Суперкольца?
— Он состоится только в следующую субботу.
— Ой! — Папа взглянул на часы и нахмурился. — Ты ведь меня не разочаруешь?
