— Я не вправе вам рассказывать, Брек, но вы угадали. Победа Суиндона жизненно важна для всех нас.
Брек с супругой переглянулись и около пяти минут беседовали, используя только мимику и хрюканье. Когда они закончили, наш хозяин сказал:
— Решено. Вы, мистер Прост и мы проникнем в заброшенную лабораторию «Голиафа». Вы — для того, чтобы найти ваших Шекспиров, мы — чтобы найти способ оплодотворить наших женщин.
— Я не могу…
— Даже если мы попадемся, — продолжал Брек, — неандертальская нация выставит пятерых игроков, чтобы помочь вам выиграть Суперкольцо. Никакой платы и никакой славы. Согласны?
Я уставилась в его маленькие карие глазки. Судя по мастерству виденных мной игроков и моим общим сведениям о неандертальцах, у нас появился шанс. Даже если я сяду в валлийскую тюрьму.
Я пожала его протянутую руку.
— Договорились.
— Тогда надо поесть. Любите крольчатину?
Мы оба кивнули.
— Хорошо. Это наше фирменное блюдо. По-неандертальски оно называется «кролик с жучками».
— Звучит заманчиво, — ответил Безотказэн. — А с чем его едят?
— С картошкой и… пикантным зеленовато-коричневым соусом.
Я до сих пор не уверена, но, кажется, Брек подмигнул мне. Однако мои опасения оказались напрасны. Блюдо имело отменный вкус. Неандертальцы правы: жуков действительно здорово недооценивают.
Глава 31
Военный совет
ЧИСЛЕННОСТЬ БАКЛАНА ОБЫКНОВЕННОГО ПАДАЕТ
Ведущий орнитолог заявляет, что причиной падения численности бакланов в последние несколько лет является невозможность мирного сосуществования медведей и птиц. «По нашим данным, бакланы уже много лет откладывают яйца в бумажные пакеты, чтобы уберечь их от молнии, — объяснил мистер Дэниэл Клуш, — но восстановление популяции медведей в Англии поставило птиц в невыносимые условия. Хотя птицы и медведи редко конкурируют в борьбе за природные ресурсы, можно предположить, что бродячие медведи вместе с булочками крадут и бумажные пакеты бакланов. Судя по предварительным исследованиям, пакеты нужны медведям для того, чтобы собирать туда крошки». Сведения о датском происхождении медведей пока не подтвердились.
«Плюх!», 30 июля 1988 г.
— Итак, что ты знаешь об Элане? — спросил Безотказэн по дороге в город.
— Немного, — ответила я, рассматривая снимки зубов мистера Шакспера.
По мнению Брека, последний прожил в Элане значительно дольше других: возможно, он выбрался оттуда всего несколько лет назад. Если он сумел продержаться так долго, почему бы и другим не уцелеть? Не в моих правилах тешить себя пустыми надеждами, но, по крайней мере, «Гамлет» обрел надежду.
— Ты правда не в силах сообразить, как туда попасть?
— Увы. Но мы всегда можем прикинуться чиновниками из Бирмингемского водонадзора.
— А какого лешего водонадзорщикам из Бирмингема тащить с собой десять грузовиков датских книг? — не без оснований усомнился Безотказэн.
— Может, чтобы почитать главу-другую, пока улаживаются водонадзорные дела?
— Если мы не переправим эти книги в безопасное место, их сожгут, Четверг. Мы обязаны найти способ пробраться в Республику.
— Я что-нибудь придумаю.
До обеда я принимала звонки от многочисленных спортивных репортеров, жаждущих написать о команде и узнать, кто и на какой позиции будет на поле. Я позвонила Обри и сообщила ему, что обещанные пять игроков у него есть, однако не стала уточнять их видовую принадлежность: пресса могла пронюхать об этом.
Когда я вернулась к маме, обручальное кольцо вновь утвердилось у меня на безымянном пальце. Я подкатила коляску к дому Лондэна и, не заметив никаких отклонений, дважды постучала. Изнутри послышалось радостная возня, и Лондэн открыл дверь.
— Вот и вы! — обрадовался он. — Когда ты бросила трубку, я малость занервничал.
— Я не бросала трубку, Лондэн.
— Я опять исчезал, да?
— Угу.
— И это случится снова?
— Надеюсь, что нет. Можно войти?
Я поставила Пятницу на пол, и он тотчас же принялся штурмовать лестницу.
— Баиньки не пора, молодой человек? — спросил Лондэн, следуя за ним.
Я углядела в свободной комнате два еще не распакованных барьерчика для лестницы и несколько расслабилась. Там же стояла новая кроватка с игрушками в ней.
— Я и одежду купил.
Лондэн выдвинул ящик, забитый разнообразными нарядами для сына. Некоторые казались уже чересчур маленькими, но я ничего не сказала. Мы отнесли Пятницу вниз, и Лондэн стал готовить ужин.
— Выходит, ты знал, что я возвращаюсь? — спросила я, пока он нарезал брокколи.
— Ну да, — ответил он, — как только ты разобралась с этой бредятиной вокруг устранения. Чайку не сделаешь?
Я подошла к раковине и наполнила чайник.
— Придумала, как разобраться с Ганом? — спросил Лондэн.
— Не-а. Честно говоря, я больше полагаюсь на Седьмое Откровение святого Звлкикса.
— Вот чего я не понимаю, — сказал Лондэн, кроша морковку, — так это почему все, кроме Формби, во всем соглашаются с Ганом. Прямо как бараны на бойне!
— Признаться, меня тоже удивляет малочисленность оппозиции, — согласилась я, рассеянно таращась в кухонное окно.
И тут в голове у меня шевельнулась и начала созревать некая мысль, и я нахмурилась.
— Лонд…
— Да?
— Когда последний раз Формби приближался к Гану?
— Никогда. Он бежит от него, как черт от ладана. Ган хочет встретиться с президентом лицом к лицу, но президент не желает иметь с ним никаких дел.
— Вот именно! — воскликнула я, озаренная внезапной догадкой.
— Что «именно»?
— Ну…
Я осеклась, поскольку мое внимание привлекло движение в саду.
— У тебя любопытные соседи, Лонд?
— Да нет.
— Тогда это, наверное, мой сталкер.
— У тебя есть сталкер?
Я показала ему:
— Да. Вон там, в лаврах затаился, знаки мне делает.
— Хочешь, я изображу грозного мужа и прогоню его палкой?
— Нет. У меня есть идея получше.
— Привет, Мильон. Как ваша слежка? Я принесла вам чаю с булочкой.
— Это очень мило с вашей стороны, — поблагодарил он, отмечая в блокнотике время, когда я закончила фразу, и подвинулся, освобождая мне место в зарослях лавра. — Как ваши дела?
— Да ничего. Зачем вы меня подзывали?
