— Откуда мы знаем, что это не вы их взяли? — спросил Поллотенс.
— Я?! — задохнулся Сбросс. — Да как вы смеете!
— Сегодня утром вы заявились с неожиданной проверкой моей работы, а вы скользкий кусок дерьма. Я говорю, что украли вы!
— Возмутительное обвинение! — взвыл Сбросс, угрожающе тыча пальцем в его сторону. — Вы больше ни одной стиральной машины в этом городе не поставите, более того, я почту своим долгом, нет, удовольствием проследить, чтобы вас посадили за это гнусное преступление. Тысячу фунтов! У ветерана войны! Вы заслуживаете всего, что вам причитается!
На миг воцарилась тишина.
— Мистер Сбросс, — сказал Кол, — мы ни разу не упомянули, сколько пропало. Как я говорил присутствующему здесь мистеру Поллотенсу, нам плевать на деньги, мы здесь, чтобы спасти душу от мук вечного проклятия. Это была дьявольская ловушка, подстроенная одним из подручных Сатаны. Если вы забрали деньги, но еще не потратили их, просто опустите их в ближайший ящик для пожертвований, и ваша душа чиста. Если же вы потратили хоть сколько-то наличных, то вам уже никто и ничто не поможет.
Я обернулась к Поллотенсу.
— Простите, что несправедливо обвинили вас, сэр. Если вам нужна работа, звоните мне в «Ковры Акме» в любое время.
И мы вышли, по пути оттолкнув Сбросса. Его трясущаяся рука опустилась на спинку стула. Он побледнел и взмок, дрожа от страха, естественного для человека, обрекшего себя на вечный адский огонь и знающего это.
Мы перестелили майору Оззорнейку весь дом лучшими коврами, какие у нас были. Мы также сходили для него в магазин, постирали и купили две дюжины упаковок апельсинового печенья. После этого мы втроем сидели и болтали полвечера, попивая чай и рассказывая байки. Мы расстались лучшими друзьями и оставили наши телефоны у него на холодильнике, чтобы он мог с нами связаться, если ему что-нибудь понадобится. Я даже предложила позвонить Полли, если ему захочется пообщаться.
— Никогда не думала, что укладывание ковров может быть таким веселым занятием, — сказала я, когда мы наконец уехали.
— Я тоже, — отозвался Кол. — Как ты думаешь, Безотказэн взбесится, что мы выполнили этот заказ бесплатно и он занял у нас весь день?
— Не-а, — улыбнулась я в ответ. — Уверена, он будет в восторге.
Глава 29
Век расшатался
Меня никогда не хватало на осмысление беспечной склонности времени к парадоксам. Мой отец не существовал, однако я родилась, и путешествия во времени не изобрели, но все-таки надеялись, что изобретут. В данный момент существовало два варианта Пятницы, и я несколько раз встречалась с ним и с самой собой в прошлом… или в будущем? Когда я думала об этом, у меня начинала тупо болеть голова.
— Как работа? — спросил Лондэн, когда я вошла в дверь.
— Очень весело, — ответила я. — Бизнес напольных покрытий определенно идет в гору. А у тебя как дела?
— Тоже неплохо. Много сделал.
— В «Переулках судьбы»? — спросила я, по-прежнему надеясь на Хитроу-Шкодда и помня, что послала ему записку в «Бананы для Эдуарда», чтобы он сменил книжку.
Он обошелся мне в тысячу книгиней, и я была крепко уверена, что он стоит этих денег.
— Нет, я работал над Коловым стремным самоучителем «Коллекционирование неупокоенных мертвецов».
Проклятье и еще раз проклятье!
Я припомнила новость, услышанную в трамвае по пути домой.
— Слушай, ты не в курсе, о чем «Обращение к народу» Редмонда Почтаара?
— По слухам, там будет про Запас глупости. Очевидно, ближайшие советники измыслили план, который покончит с излишками таким способом, что не повредит экономике, а может, и создаст новые деловые возможности.
— С этим он побьет все рекорды. Я только надеюсь, что он не нагенерирует еще больше глупости… знаешь, как глупость порождает сама себя. Как девочки?
— Хорошо. Я как раз играю со Вторник в «Эрудита». Думаешь, с ее стороны это жульничество — использовать Нонетотову геометрию для соединения двух клеток, утраивающих количество очков в слове, при помощи слова всего из шести букв?
— Думаю, да. Где Дженни?
— Устроила палаточный лагерь на чердаке.
— Опять?
Что-то снова засвербело у меня в голове. Что-то, что я должна была сделать.
— Лонд?
— Ау?
— Ничего. Соображу.
За дверью кто-то стоял, и они постучали, а не позвонили, что всегда несколько зловеще. Я открыла дверь, и там стоял Пятница, по крайней мере, его аккуратно подстриженная небубнящая версия. Он был не один — с ним были двое его друзей из Хроностражи, и вид у всех троих был довольно серьезный. Несмотря на щегольскую голубую униформу, все трое выглядели слишком юными, чтобы пить или голосовать, не говоря уже о таком ужасно ответственном занятии, как скольжение в потоке времени. Это было все равно что позволить двенадцатилетнему ребенку сделать тебе эпидуральную анестезию.
— Привет, Душистый Горошек! — сказала я. — Это твои друзья?
— Это коллеги, — подчеркнуто поправил он. — Мы по официальному делу.
— Боже! — воскликнула я, стараясь не вести себя покровительственно по отношению к нему и с треском проваливаясь. — Хотите молока с печеньем?
Но Пятница, похоже, был не в настроении по части молока… или печенья.
— Не сейчас, мам. Мы все еще не изобрели путешествия во времени.
— Может, это не ваших в силах. Или попросту невозможно.
— Сюда мы явились с помощью этой технологии, — ответил Пятница с безупречной логикой, — значит, возможность существует, неважно, насколько она мала. У нас все наличные агенты натянуты поперек потока времени и вручную обшаривают все потенциальные зоны открытия. Итак, где он?
— Твой отец?
— Нет, он. Другой Пятница, иной я.
— Ты не знаешь? Но разве это все не древняя история?
— Время идет не так, как должно. Было бы все как надо, мы бы уже разобрались. Так где он?
— Вы пришли заменить его?
— Нет, мы просто хотим поговорить.
— Он репетирует со своей группой.
— Не репетирует. Ты удивилась бы, узнав, что группы под названием «Дерьмовочка» не существует?
— О нет! — Меня аж передернуло. — Неужели он все-таки назвал ее «Задроты»?
— Нет-нет, мам. Группы не существует.
— Он точно занят своей музыкой, — заверила я его, приглашая всех троих внутрь и снимая телефонную трубку в прихожей. — Я позвоню Тобиному папе. Они репетируют у них в гараже. Это очень удобно: оба немного глуховаты.
— Тогда нет особого смысла им звонить, правда? — сказал наиболее нахальный из Пятницыных друзей.
