Друзья на скаку сменили диски пулеметов и приближались к месту засады. Михаил, взмахнув шашкой, перерезал веревку, держащую дерево, и канат натянулся на уровне конских копыт. Услышав позади дикое ржание падающих коней, ребята снова резко развернулись и начали поливать свинцовым ливнем преследователей в короткое мгновение до столкновения с белыми, ударившими по флангам противника. Друзья тоже кинулись в жестокую бойню.
На Михаила в этой свалке летел, сверкая злобным оскалом, буденновец на огромном вороном скакуне. И посадка в седле, и его движения, и взгляд – все в нем выдавало опытного и старого рубаку, уверенного в своей победе. «Не повезло казаку», – усмехнулся про себя Михаил, подлетая к противнику с левой стороны и перехватывая шашку левой рукой. В детстве, будучи левшой, он приучился все делать правой – от держания ложки до фехтования, поэтому обеими руками он владел одинаково ловко. Опытный буденновец, поняв, что не сможет защититься от атаки слева, попытался уклониться от схватки, но опоздал. Шашка Михаила скользящим ударом почти пополам перерезала туловище противника. Злобная веселость и азарт охватили перемазанного в чужой крови Муравьева. И он, как человек, который хорошо умеет делать эту кровавую работу, кинулся в самый центр боя, умело разя направо и налево. Потеряв весь аристократический лоск, забыв, ради чего он кинулся в эту бойню, забыв о мести, он превратился в этот момент в кровожадного зверя, опьяненного кровью и обуреваемого жаждой убийства ради убийства. Вид его, с пеной на губах, был настолько страшен, что парализовал всякую попытку сопротивления любого человека. Он в секунды разметывал, как солому, группы противника, оставляя за собой обезображенные трупы.
Резня закончилась в считаные мгновения. Только нескольким красноармейцам удалось уйти. Погоню за ними не организовывали. В этой войне пленных не брали. В отношение к противнику примешивалось личностное чувство, заставляющее врагов быть беспощадными. Но, несмотря на всю свою жестокость, казаки, видевшие Михаила в этом бою, старались обходить его стороной. Они со страхом поглядывали на него, ощущая своим диким чутьем совершенно иную природу естества, иную силу, соприкоснуться с которой было бы опасно. Они смотрели на него так, как травоядные млекопитающие – на затесавшегося в их среду кровожадного хищника.
Так, обособленно, Михаил с друзьями в составе сотни добрался до Ростова, где после доклада есаула начальству о происшедших событиях их направили в здание контрразведки к полковнику Орлову.
Глава 4
Адъютант начальника контрразведки поручик Широков – симпатичный, молодой, с пронзительно-холодным взглядом – сообщил им, что полковник находится на передовой и будет только завтра. Однако по приказу командира корпуса – генерала от инфантерии Кутепова, с которым Михаил уже разговаривал по прибытии, – им выделили квартиру напротив здания контрразведки, двух денщиков, новую амуницию, а вольноопределяющемуся Лопатину Евгению Борисовичу было присвоено звание прапорщика. Как только поручик освободится от выполнения своих обязанностей, тут же поступит в их полное распоряжение. А пока он пришлет им портных, которые подгонят по фигуре новые униформы.
Перешивать форму пришлось только громадному Евгению Лопатину. Предусмотрительный же Михаил захватил с собой свою парадную форму, а на Саше Блюме форма сидела как влитая.
Вечером, как и было обещано, за ними на фаэтоне заехал поручик Широков. Потирая руки, затянутые в черные лайковые перчатки, он заговорил, немного ерничая:
– Господа! Весь город только и говорит о вашем подвиге. Местные дамы в экзальтации, страстно желают видеть героев Белого движения. И уверяю вас – среди них есть прехорошенькие… Так что поторапливайтесь, господа! Вечерний Ростов ждет вас! Я предлагаю ресторан «Дон»: великолепная кухня, столичное общество, кордебалет… Не пожалеете.
Уже на подъезде к ресторану были слышны звуки канкана. На улице ничто, кроме обилия военных, не напоминало о войне. Сияли витрины, всюду мелькали ажурные шляпки и зонтики дам. С лихими криками «Поберегись!» пролетали фаэтоны с солидными седоками.
У входа в ресторан швейцар в расшитом камзоле, подобострастно поклонившись поручику, произнес:
– Андрей Владимирович, вас ждут-с. Стол уже сервирован.
Офицеры вошли в помпезный зал ресторана в тот момент, когда только что отзвучали аплодисменты девочкам из кордебалета. И поэтому многие присутствующие обратили внимание на вошедших. Администратор кинулся к ним и, суетясь, начал рассаживать за столик, уже накрытый на четыре персоны. Поручик поднял бокал шампанского, налитого услужливым официантом, предложил перейти на «ты» и выпить за знакомство. Ребят не пришлось долго упрашивать. После красного Харькова и далеко не гладкой прогулки по территории, занятой большевиками, атмосфера ресторана напоминала им старое доброе довоенное время. Но тогда, в то самое старое доброе время, они практически не успели стать завсегдатаями ввиду своей молодости.
Атмосфера в ресторане становилась все более фривольной. На сцене наяривал цыганский хор. Многие офицеры, прибывшие из-под Царицына, спешили за свой краткосрочный отпуск или командировку успеть отхватить кусочек старой, уходящей в прошлое жизни. В результате этого они просто напивались и разбредались по проституткам, успевая одновременно дешево покуражиться, каждый – в зависимости от собственного темперамента и наличных средств.
– Послушайте, князь, – засмеялся Андрей после очередного тоста, уже слегка заплетавшимся языком, указывая кивком головы, – посмотрите, слева через три стола, красотка в компании офицеров не сводит с вас глаз. Женщина-вамп! Многие от нее без ума… Видите, сколько воздыхателей вьется вокруг нее?!. Столичная штучка. Из-за нее произошли уже несколько дуэлей. Берегитесь, князь…
Михаил и без подсказки почувствовал пристальное внимание женщины, несколько раз встречаясь с ней глазами. Она была потрясающая, привлекала взгляды жгуче-хищной красотой. У этой брюнетки на лице был написан ярко выраженный мощный темперамент. И блеск ярких глаз, и углом изогнутые брови, и тонкий, с горбинкой нос с резко очерченными, подрагивающими от какого-то внутреннего волнения ноздрями – все это прямо подчеркивало ее взрывной авантюрный характер.
«Действительно – женщина-вамп», – подумал Михаил, в очередной раз встретившись с ней взглядом. И, обращаясь к Андрею, нарочито небрежно попросил:
– Слушай, поручик, сделай милость – познакомь с ней.
Андрей уже пьяно ухмыльнулся:
– Не переживай. Судя по тому, как она на тебя смотрит, эта дама сама найдет способ, чтобы заглотить тебя.
И действительно, будто бы подтверждая слова поручика, она что-то сказала окружающим ее офицерам; от их компании отделился бравый ротмистр и, тренькая шпорами, с решительным видом направился к пирующим друзьям.
– Осторожнее, капитан, – обратился к Михаилу Андрей Широков, – ротмистр Киреев – завзятый бретер. Он уже ухлопал на дуэлях двух фронтовиков, и ему все сходит с рук. В штабе армии у него мохнатая лапа… Вот он и сидит в тылу в интендантстве. Но, несмотря на это, боец он отменный…
