По этой причине в Толоково некоторые крепкие мужики решили остаться, презрев опасность.
Егор стянул с себя валенки, перевернул один из стульев в гостиной и, нанизав на его ножки предметы зимней обуви, придвинул ближе к печи.
Сам опустился в кресло и вытянул ноги в сторону источника тепла. Он скучал по ласковой жене и шумливой возне трех неугомонных детей.
Егор вздохнул, взял со стола потрепанную книгу и раскрыл в том месте, до которого дочитал в прошлый раз. Странное дело: вроде еще недавно и хлопот по хозяйству было больше, и дети шумели, отвлекая от чтения, но он все же продвигался на пару-тройку страниц в день. А сейчас уже вторые сутки смотрит в один и тот же абзац.
— Да что за мать его… — тихо, будто его могут услышать дети и запомнить нехорошие слова, пробормотал Егор.
Вслух, что ли, попробовать? Выглядеть он будет, конечно, глупо, но кто его увидит?
— Отправь в погоню своих людей, — забубнил он под нос, — самых надежных и ловких. Убей Ломаку, Волкова, Жуковского и Селиверстова, пока не поздно, пока мы не проворонили наш единственный шанс…
— Вот ведь сука какая, — выдал Егор нелицеприятный отзыв в адрес персонажа женского пола, говорившего недобрые слова, и поймал себя на мысли, что читает этот же эпизод сначала. — Да черт тебя дери…
Ветров вдруг притих и прислушался к тому, что происходило за бревенчатыми стенами его избы. И если несколько минут назад там было тихо, как будто уснула вся вселенная, то сейчас доносился какой-то шум.
Егор торопливо отложил книгу и взялся за валенки. Они успели согреться, что сделало процесс надевания приятным, несмотря на тревожные мысли. Быстро накинул тулуп, забыв про шапку, Ветров схватил «Сайгу-12» и выскочил из дома.
Слышались взволнованные голоса. На центральной улице поселка были люди, его соседи, все с оружием. От лесной дороги, с запада, в их сторону несся перепуганный конь; в седле пытался усидеть вопящий наездник.
— Оно вернулось!
— Что?! — крикнул кто-то.
— Оно вернулось! Сюда движется!
Конь встал на дыбы и оглушительно заржал. Седок полетел с седла в сугроб, едва не получив по голове задними копытами рванувшегося в сторону коня. Несколько человек попытались схватить скакуна и усмирить, однако тот метался от дома к дому и так страшно ржал, что в стойлах встревожились другие лошади.
Егор кинулся к упавшему, помог подняться.
— Ты видел его?!
— Да! — выкрикнул незнакомец с каким-то акцентом. — И вы сейчас увидите!
Он не обманул. В лесу занялось огненное зарево, оно разгоралось все ярче, все больше леса охватывало зловещее оранжевое свечение. И сквозь фырканье и беспокойное ржание коней в стойлах все отчетливей слышался гул, словно исходящий из гигантской паяльной лампы.
— Господи… — выдохнул Егор, глядя, как оранжевый свет разметает вокруг себя тени деревьев. — Да что же это?
На пути сгустка пламени оказалась высокая ель, но, как только нечто коснулось ствола, дерево будто превратилось в динамит. А затем оно снова стало елью, но уже разлетающейся во все стороны мириадами головешек и иголок. Несущееся к поселку пламя щедро дарило огонь и другим деревьям, не хвойным, избавившимся от излишней влаги еще в осенний листопад, чтобы не вымерзнуть зимой. И сейчас они с легкостью вспыхивали одно за другим, добавляя в адское действо больше света.
Огненная сущность уже неслась по пустырю, покинув подожженный лес, и Ветров отчетливо видел ее. Сверкающая плазма с колышущимися, словно конская грива, протуберанцами мчалась в метре над сугробами, отчего наст шипел и источал пар. Егор готов был поклясться, что в какие-то моменты эта сущность обретала форму сотканного из огня вепря или разъяренного быка! Да! Так оно и есть! Вот огромный кабан, но уже в следующую секунду, после огненного перелива, это уже гигантский бык! А еще через мгновение вообще невесть что, но явно какой-то зверь! На пути встал большой сарай для хранения сена — его поставили особняком, чтобы в случае пожара огонь не сразу перекинулся на жилища и дал время принять меры. Однако сегодня, в эту спокойную безветренную ночь, никакие меры не остановили бы огненного пришельца. Он вонзился в сарай, как раскаленный в кузнечном горне нож вонзается в масло. Будто облитые бензином, вспыхнули доски и бревна, а миг спустя они разлетелись крошевом, — ни дать ни взять в сарае возникло неимоверное давление. Облако горящего сена и соломы взметнулось безобразным трескучим грибом. Стало светло как днем, оранжевый жаркий свет вытеснил из поселения холод, тишину и саму ночь.
За сараем, на уничтожение которого исчадию ада потребовалась всего секунда, ближе к Егору находился заброшенный дом, его хозяева уехали подальше от поселившейся в ареале нечисти. А вот следующая изба, еще ближе, принадлежала его брату… И брат никуда не уехал — сильно недужный, он был сейчас дома. И его жена. И двое малолетних детишек…
— Нет! — воскликнул Егор, бросаясь к избе брата.
— Стоять, бродяга! — заорал незнакомец, принесший в Толоково дурную весть. — Куда?!
Пустующий дом повторил судьбу сарая. Только выглядело все это немного иначе из-за тяжелых тесаных бревен и кирпичной печи. Огненный зверь одолел более крепкое строение, но, похоже, его неумолимый бег замедлился.
— Нет! Нет! — продолжал восклицать Егор, мчась к дому брата.
Кто-то догнал его и повалил в сугроб, рухнув рядом.
— Дур-р-рак тебя понюхал! Куда бежишь?! Сгоришь, к шайтановой маме!
— Отвали! Там брат мой! Племяши! — Ветров рванулся было вперед, но незнакомец вернул его в сугроб, и новая вспышка озарила окрестности.
Стало совсем жарко. Рядом в снегу шипели головешки.
Егор поднял голову и посмотрел на братнин дом. То, что устояло под натиском огненного зверя, было объято пламенем. Собственно, осталось от избы совсем немного…
— Не-е-ет!!! — в отчаянии прокричал Ветров.
Теперь ему было совершенно наплевать, что огненная сущность исчезла так же внезапно, как и появилась. Ведь она только что лишила его близких людей.
Вокруг горели остатки двух домов и амбара, а подальше, в лесу, полыхало несколько десятков деревьев.
— Мужики! — командовал кто-то. — Тащите багры и топоры! Надо деревья горящие валить, иначе весь лес займется!
— Очумел, что ли! — послышался не менее эмоциональный ответ. — Я в лес не пойду!
— Да не дрейфь, оно ушло.
— А вдруг вернется?!
— Лес горит! Какая, хрен, разница, вернется или нет?! Если ветер поднимется, то конец и лесу, и поселку, и всему!
— Уходить надо…
— Багры и топоры сюда, вашу мать!!!
— У меня толовые шашки есть.
— Отлично! Их тоже тащи.
Из леса еще доносились отборная ругань, удары топоров, хлопки тола и треск падающих лесин. Тушением пожара не занимались только Егор, ворошивший пепелище, и незнакомец, помогавший ему в этом.
