Малон задумчиво потер подбородок:
— Вот и настораживает все это. В паре миль отсюда я обнаружил силки. В них попал заяц. Причем несколько суток назад. Однако его не тронули хищники. И охотник, что силки расставил, не забрал добычу. Странно. Похоже, что животные массово мигрируют из этих земель. Да так поспешно, что не теряют времени на поиски съестного.
Павел Ходокири перестал ухмыляться и задумался.
— А ведь правда, странно как-то. Мы уже в Псковском ареале?
— Именно, — кивнул Артем, глядя на следы.
— Тахо, мать твою, в какую хрень ты нас опять втянул? — зло проговорил Павел.
— Это нам и предстоит выяснить. Похоже, что все взаимосвязано.
— Взаимосвязано с чем, черт тебя дери?!
На дороге, уходящей дальше на запад и сворачивающей за густые еловые заросли в нескольких сотнях метров впереди, показался плотно груженный санный обоз.
Все быстро привели оружие в готовность и зашли за свои транспортные средства, чтобы использовать их в качестве укрытия.
Из лошадиных ноздрей выстреливали белые струйки. Такой же пар шел и от людей на повозках. Увидев странную компанию у себя на пути, они также взялись за оружие. Артем поднял левую ладонь, давая понять, что пришельцы настороже, но не имеют враждебных намерений. Конечно, таким жестом могли пользоваться и дорожные разбойники в качестве уловки, однако лихие люди промышляли намного реже и достаточно далеко от обжитых мест. Зимой все портил снег — по следам злодеев могли настичь «исполнители» закона, казаки или рейтары.
Вереница из пяти саней наконец достигла двух рейтаров, их работодателя и его сестры. Женщин и детей в обозе видно не было, только суровые невыспавшиеся мужики.
Первая повозка остановилась, за ней остальные.
Мужчина, возглавляющий обоз, нервно поглаживал дробовик и пристально смотрел на группу у дороги и ее транспорт.
— Вы рейтары? — недружелюбно буркнул наконец он.
— Как видите, — кивнул Артем.
— Покажи колор,
[8]
— хмуро проговорил путник.
Он знал, как, впрочем, и большинство жителей резерватов, что рейтарские эмблемы просто так не носят. Если кто-то использует чей-то знак, не состоя в соответствующем клане, он может сделаться рабом этого клана на определенное время, зависящее от ущерба, который нанесен таким использованием. В стародавние времена не менее строгий спрос был в местах заключения за татуировки, обязательно несущие определенный смысл.
— Извини, добрый человек, — ухмыльнулся Полукров, — но рейтар не повернется спиной к незнакомцу, держащему палец на спусковом крючке.
Глава обоза скривился, жуя соломенные усы, и нехотя убрал руку от оружия.
— А теперь?
— Теперь другое дело. — Артем повернулся, демонстрируя спину, где на кожаной куртке, как и положено, была изображена эмблема его клана.
Оскалившаяся голова волка и сотканное из колючей проволоки слово «стая».
— О! Эти тоже из стаи! — послышался возглас в обозе.
Полукров обернулся и поморщился — резкое движение отозвалось болью в висках.
— Что?!
Старший обоза повернул голову и недобро оглядел своих товарищей, словно кто-то из них сболтнул лишнее. Затем снова устремил взор на Артема.
— Что значит «и эти из стаи»? — повторил свой вопрос Полукров.
— Да, в общем, встретился намедни один субчик. Только одет не по-рейтарски. Не по нахалке.
[9]
В ватнике военного фасона. Но на спине шитье подобное. Может, человек лихой вашим колором обзавелся…
— Как он выглядел?
— Да роста немалого, что сосна корабельная. Плечистый. Белобрысый такой…
— Да Ванька это, — тихо фыркнул Ходокири.
— Погоди, Паша. А с чего ты, добрый путник, взял, что он лихой человек? Вел себя нехорошо?
— Псих он, — снова раздался чей-то голос.
— Миша, ну-ка, хавальник прикрой, — рыкнул назад старший.
— Так что случилось у вас?
— Гранатой он грозился, вот что.
— Почему?
— Спрос мы хотели взять с дружка его…
— Нерусский такой, невысокий и глазастый? — вмешался Павел.
— Именно. — Путник кивнул.
— За что спрос-то? — напрягся Артем.
Сразу в больной похмельем голове зароились тревожные мысли о том, что с его товарищами могло произойти что-то нехорошее по вине вот этих людей.
— Привел он несчастье в селение наше, за то и спросить хотели. А этот здоровый ввалился и давай гранатой махать.
— Что еще за несчастье?
— Зверь дьявольский.
— Мутант, что ли?
— Да не мутант. — Незнакомец снова поморщился. — Похуже. Сказал же, адов зверь. Из огня да серы состоит. Парит над землей, аки филин на охоте. Пламенем дышит и сжигает все и вся.
— Огненный зверь, — шепнул Ходокири, слегка толкнув Артема. — Байки нордов помнишь?
— Н-да… Это то немногое, что я помню из нашего застолья. Ладно. Слушай, добрый путник, где сейчас товарищи наши?
— Ну, покуда мы уходили, они оставались в Толоково. У Егора Ветрова. Односельчанин наш. Он семью брата потерял намедни из-за зверя этого.
— А дружки наши в порядке?
— В порядке. Что с ними станется-то?
— А вы куда? Не из-за них ли ушли?
— Да из-за зверя того. Гиблые теперь это места. И охоты нет, и вообще житья. Один Егор из всего населения остался. Только ежели доберетесь, дома наши не трогайте. Знаю, рейтары уважают чужую собственность, но все равно прошу. Авось изменится что… Может, когда и вернемся.
— И вы надеетесь на перемены к лучшему, бросив свои дома? — покачал головой с нескрываемым осуждением Малон Тахо.
— Так, погоди, — перебил его Артем. — Где дома-то?
— Южнее Великих Лук. По нашим следам аккурат доберетесь.
— А далеко?
— На таком транспорте, как у вас, дотемна будете уже там.
— Ладно, благодарствую. — Полукров кивнул. — За жилища ваши не беспокойтесь. Сами не тронем, а покуда там будем, и разбойникам не дадим.
