Виктор открыл шкафчик со своим именем, достал оттуда пластиковую тарелку с едой и поставил в микроволновую печь. Затем включил чайник и взглянул на экран. Очередная серия с бесконечными интригами вокруг железного трона из спаянных воедино огромных рыцарских мечей. Интересно, в какую эпоху и в какой стране это происходило? Вроде Европа, и имена похожи на британские… Или это вообще сказка, не имеющая отношения к истории?
[10]
Сейчас так трудно разобраться в прошлом, отделенном от настоящего кровавой радиоактивной чертой мировой войны и не менее кровавой полосой Великой Смуты.
— Командир, подойди на минутку, — отвлек его голос Ежи, стоявшего у окна, из которого был виден «Геркулес».
— Что такое? — Виктор приблизился к товарищу.
Тот протянул бинокль:
— Ну-ка, взгляни.
Вооружив глаза, Виктор посмотрел на самолет. Позади него стояли те самые фургоны. Было видно, что рампа опущена, по ней торопливо сбегают люди и тотчас скрываются в глухих кузовах. Люди были одеты в мундиры, в руках оружие, а за спиной огромный армейский ранец.
— Холера, что же это значит? — пробормотал пилот.
— А я о чем? — покачал головой Ежи. — Да там, похоже, рота головорезов Ост-Европейской компании. И нас прогнали с поля, чтоб никто не видел, что в этом самолете. Столько бойцов уже вышло… Явно там нет никакого груза. Не коммерческий это рейс. Ты не находишь все это странным?
— Нахожу…
— Так, может, у полковника спросим, в чем дело и для чего в нашем Оазисе столько чужих солдат, да еще так экипированных?
— Ежи, я думаю, если бы мы имели право знать, нам бы сразу сказали и табель вручили. Помалкивай об этом, мой тебе совет. Иначе от охранного сервиса не отделаемся потом.
— Холера, — нахмурился Ежи.
Малон Тахо задумчиво расхаживал по останкам уничтоженного огненным зверем дома. Иногда приседал, аккуратно брал тот или иной обломок, внимательно его осматривал и даже обнюхивал. В его сторону двигались Иван, Мустафа и Павел. Их Малон попросил на других пепелищах взять по горсти золы и ни в коем случае не смешивать. Мимо Егора от дома прошла Химера, а следом за ней Артем, он нес длинную деревянную лестницу, одолженную у единственного оставшегося в селе жителя, Ветрова. Они направлялись к ближайшему высокому дереву.
— Эй, а вы что задумали? — окликнул Артема Ходокири.
Полукров пожал плечами:
— Не знаю, Паша. Она попросила помочь залезть на дерево.
— Кукушка, гнездышко себе решила свить? — засмеялся Павел.
Химера не отреагировала.
— Ну и хрен с тобой, — фыркнул Ходокири.
Они подошли к Малону.
— Принесли, — произнес Мустафа.
— Хорошо, спасибо, — кивнул, не отвлекаясь от своего занятия, Тахо. — Только не кидайте и не перемешивайте.
— А нам в прикол, что ли, с сажей этой в руках стоять? — нахмурился Павел.
— Потерпите, я сейчас. — Иноземец сделал пару шагов в сторону, поднял заинтересовавший его обломок, осмотрел и обнюхал.
— Что, вкусно пахнет-то? Так ты нам скажи, а то стоим просто… Вдруг это и жрать можно? — продолжал свои попытки поддеть иноземца Павел.
Иван Булава тихо засмеялся и тоже понюхал золу и угли:
— Кажись, серой пахнет.
Малон уставился на Ивана. Затем положил свой обломок — не бросил, а именно аккуратно положил. Подошел к Булаве и стал изучать принесенное им. Затем направился к Засолю и повторил свои странные манипуляции. Закончил на том, что принес Павел Ходокири.
— Так и есть, — кивнул наконец он.
— Все, можно выкидывать? — спросил Засоль.
— Понюхайте тоже.
— У меня насморк, — поморщился Мустафа.
— Павел, а вы?
Ходокири неодобрительно посмотрел на иноземца, но все же понюхал.
— Ну и что дальше? Съесть не попросишь?
— Какой запах ощущаете?
— Да запах паленого, какой еще. Ну и да, есть сера. Теперь все? Можно выкинуть?
— Вон там положите в сугроб, по отдельности, — указал Тахо.
— Какие выводы? — произнес Иван, вытирая руки снегом.
— Ну, характер разрушений одинаковый. И характер температурного воздействия.
— Так тебе же ясно сказали, что эта тварь, чем бы она ни была, вон тот амбар порушила. И ту хижину, и эту, и вон то, не знаю, что там было! — возмущенно проговорил Павел.
— Все верно, — кивнул Малон. — Однако уже можно кое-что понять. Во-первых, собственная температура тела этого существа очень высока. Тут не просто воздействие пламени. Дерево не горело, а мгновенно обугливалось, это видно. Но по мере продвижения зверя и по мере наносимых повреждений температура эта падала. Первым был тот амбар, там температура наиболее высока. Возможно, пока зверь двигался по лесу, он был еще горячее. Но, сталкиваясь с препятствиями, он терял свои свойства. Об этом же говорит и остаточный запах серы. Обломки амбара четче источают этот запах. Здесь, в последнем разрушенном доме, сера чувствуется очень слабо. Этот огненный зверь, похоже, обладает неким кумулятивным эффектом. Как снаряд для уничтожения танков. Понимаете?
— То есть, сталкиваясь с препятствиями, зверь разрушает их, но при этом слабеет? — спросил Мустафа.
— Именно. И этот дом был последним, на что его хватило. Потом он просто исчез.
Засоль вздохнул и окинул взглядом пепелища, оставленные огненным зверем.
— То есть, к примеру, если бы вон там стоял какой-нибудь сарай, то брат Егора и его семья могли бы остаться живы?
— Вполне могли бы, — кивнул Тахо.
— Вот же черт, — покачал головой Булава. — Вы только Егору этого не говорите. И так мужик не в себе.
— Понятное дело, — хмыкнул Павел. — Ну ладно. А зверь-то куда подевался?
— Похоже, что иссяк, — пожал плечами Тахо.
— Как это — иссяк?
— Ну, как та кумулятивная струя противотанкового снаряда. Она же не бесконечна, верно?
— Погоди, — вмешался Мустафа. — Ну, он иссяк. Потом же снова появится, да? Он тут все терроризирует уже сколько — год, два, три?
Малон задумчиво потер подбородок, снова взглянув на останки дома.
— Я думаю, что это разные звери, а не один.
Павел зло вытаращил на него глаза:
— Охренеть! Их тут целое стадо?! Это так тебя надо понимать?!
— Я этого не говорил.
— А как ты сказал, черт тебя дери?
