— Ладно, попробуем. Завтра я все равно планирую посетить Складковского именно в его офисе. Так что подготовь необходимое.
— Хорошо, сэр.
— А теперь за работу, бездельники чертовы.
И Малколм Элдридж прекратил наконец расточительное расходование воды.
Глава 12
ДОПРОС
— Да что ж ты орешь-то как маленький? — Иван, держа в одной руке скальпель, а в другой похожий на ножницы хирургический зажим, отпрянул от Егора. — Дай мне вытащить эту пулю.
— Не помогает ваше обезболивающее, черт возьми! — зло рявкнул Ветров. — Больно!
— Чего — больно? Я еще не начал даже!
— Все равно больно!
— Да потому что в тебе пуля, которую мне надо достать, балда!
Стоявший рядом Ходокири кивнул в сторону распластавшегося на скамейке пленника, из которого Тахо извлекал осколки гранаты.
— А вон на него обезболивающее подействовало. Смотри, вообще вырубился.
— Да вырубился он оттого, что Мустафа заехал ему прикладом по темени, — хмыкнул Артем, вспомнив, как минут тридцать назад короткобородый едва не выпрыгнул из окна, пытаясь бежать. — Муса, так, может, ты и Егору врежешь, чтобы угомонился? — засмеялся Павел.
Засоль, ассистировавший Малону, лишь отмахнулся.
— Зачем вы вкололи Егору обезболивающее, а потом заставили еще и самогон пить? — Химера хмуро смотрела на тех, кто возился с лежащим на столе Ветровым.
— Для пущего эффекта, — пояснил Ходокири.
— Алкоголь нейтрализовал препарат, дурни.
— Да? — Павел часто заморгал. Затем поднял с пола увесистую бутыль с мутной жидкостью и протянул Егору. — На, дружище. Пей еще.
— Да с какой стати?! — возопил Егор. — Она же сказала, что бухло нейтрализует!
— Вот именно. Поскольку лекарство уже нейтрализовано, тебе надо в дугу ухлопаться, чтобы мы наконец… — Ходокири сделал паузу, вобрал в легкие побольше воздуха и что есть мочи заорал: — ДОСТАЛИ ИЗ ТЕБЯ ЭТУ ГРЕБАНУЮ ПУЛЮ!
— А что орать-то? — Ветров притих и хлебнул из бутылки.
Затем поморщился и закряхтел.
— А то, что ты задолбал уже нытьем своим. В меня во-от такой осколок в прошлом году попал. И ничего.
— Ну конечно! — засмеялся Артем. — Ты тогда такой цирк устроил. И не показывай, что осколок больше самой гранаты. И уж тем более не показывай, что этот осколок крупнее твоей задницы, в которую угодил!
— Тёма, тебя кто за язык тянет, а? Заткнись и помогай Ваньке.
Ходокири взял у Егора бутыль с самогоном и сам отпил жгучей жидкости.
— Блин… ну и дрянь… пфу-у-у… Тахо, эй? Слышь?
— Что нужно? — отозвался Малон, медленно вытягивая девятый по счету осколок из тела пленника.
— Вы, раз уж раздели его, осмотрите шкуру как следует на предмет татуировок всяких. Татухи порой могут сказать о человеке больше, чем он сам, — продолжал раздавать всем советы Павел.
— Правильно мыслите, друг мой. Но я его уже осмотрел. Татуировок нет. Шрам старый на левой икре и в районе ребер. Еще, похоже, лет десять назад ему аппендицит удалили.
— Рубец очень аккуратный, — дополнила Химера. — Значит, оперировали в хорошей клинике, хорошими инструментами.
— И что сие означает? — Павел вновь хлебнул самогона и фыркнул.
— Что он, скорее всего, из Оазиса, — ответил Малон. — А вот эта сыпь на шее и верхней части груди…
— Да от бороды это. Он, скорее всего, обычно бороду не носит, — пояснил Полукров, — а недавно отрастил. Вот и пошло раздражение с непривычки.
Артем и Булава переглянулись.
— Этого нам еще не хватало, — вздохнул Засоль. — Боевик Оазиса.
— Вот-вот, — закивал Ходокири. — Мало нам тебя одного, Малон, пижон ты эдакий.
— Сестра, подай мне сканер. Надо найти его чип и считать, если получится, кто он и откуда.
Химера порылась в своем рюкзаке и достала продолговатый черный прибор. Затем через шнур подключилась к тому самому аппарату, с которым возилась до боя с мародерами.
Избавив пленника от последнего осколка, Тахо принялся неторопливо водить прибором в сантиметре от его кожи.
— А что, разве чипы не в одном и том же месте у чипованных барашков? — спросил Мустафа, внимательно наблюдая за действиями иноземца.
— У разных людей по-разному. У обычных это, как правило, ладонь. Ну, через турникеты тотального контроля проходить. Проще прикладывать ладонь, нежели, скажем, копчик, верно?
— Тебе видней, — усмехнулся Ходокири.
— Но если этот человек из Оазиса, то явно он не простой клерк или рабочий.
Булава резко отдернул руку с зажимом. Из раны хлынула кровь, и на стол упала деформированная пуля.
Ветров засучил ногами по столу, отборно матерясь. Химера поморщилась.
— Не стоит благодарности, — вздохнул Булава, вытирая рукавом лоб и небрежно бросая инструменты в тазик с самогоном. Затем вырвал из рук Павла бутыль и сделал затяжной глоток. — Ох и хлопотные они, подранки эти. На, Егор, хлебни еще.
— Ну ладно, Тахо, ты не договорил. Что там про копчик? Работяга? — сказал Ходокири.
— Так вот, если этот человек из Оазиса, то он из спецслужб. Это значит, что наладонного чипа у него нет. Когда он дома, его гражданский идентификатор просто в часах, например, или в накладном ногте. Когда он на спецзадании, за пределами своего Оазиса, у него этого чипа быть не должно. Но какой-то все равно есть. В другом месте.
— Может, в заднице? — предположил Павел. — Сунь ему эту хреновину в жопу. Авось найдешь.
— Опять он за свое, — вздохнул Мустафа.
— А если его отправят в другой Оазис? — снова спросил Иван. — Ну, там, шпионская миссия.
— Этот человек не является нелегалом от разведки. У нелегалов особые чипы, с переменными параметрами. Я вам, кажется, в прошлый раз рассказывал.
— Что-то такое припоминаю, — кивнул Полукров.
Павел хмыкнул, качая головой и помогая Ветрову слезть со стола.
— А у тебя какой чипец, а, Малец?
— Вам-то к чему это знать?
— Сугубо из любопытства.
— Вынужден вас огорчить и ваше любопытство тоже. Оно не будет удовлетворено.
— Как же до хрена ты болтаешь…
— Есть! — громко сказала Химера. — Второе левое ребро. Где маленький шрам, как от фурункула. Сверху. Задержи сканер.
Малон сделал, как она сказала.
Девушка провела несколько манипуляций с клавиатурой своего прибора, пристально смотря единственным глазом на экран. Тахо, взглянув на сестру, уловил в выражении ее лица внезапную тревогу.
