Она проводила Коттен наружу и махнула в сторону спортивной площадки.
Коттен миновала пустырь, прошла мимо часовни и наконец оказалась на дорожке к стадиону. Подходя к футбольному полю, она услышала крики небольшой толпы.
С южной стороны поля на открытой трибуне сидело около пятидесяти человек. Деревянные опоры были старые, непривычной формы.
Коттен забралась на трибуну и села рядом с человеком, который носил усы и аккуратную эспаньолку. Она обхватила себя руками, чтобы согреться, и спросила:
— Вы не знаете, кто из них доктор Тайлер? Мужчина вытащил руку из-под пледа и указал на поле.
— Вон он, Джон, сделал передачу. Вы как раз успели на последний матч. — Он вскочил и завопил: — Давай! Давай!
Принимающий поймал мяч, но на него тут же набросились другие игроки. Команда студентов и их болельщики радостно завопили и заулюлюкали.
Мужчина вздохнул:
— Лучшая команда, которую факультет собрал за много лет, хоть мы и проиграли.
Подобрав концы пледа, он встал и полез с трибуны, осторожно перешагивая через каждый ряд сидений.
Тайлер первым из преподавателей стал поздравлять студентов. Коттен не слышала, что они говорили, доносился лишь смех — в мужских играх всегда присутствует дух товарищества. В соревнованиях мужчины проявляют свои лучшие качества, подумала она… а женщины — худшие.
Она спустилась и подошла к Тайлеру.
Высокий — наверно, шесть футов, волосы густые и темные. Губы чуть насмешливо изогнуты, словно он знал какой-то секрет, который не собирался раскрывать. Кожа загорела, должно быть — в частых археологических экспедициях, решила она. Он весь вспотел, но она все равно разглядела, какое у него мускулистое тело. Он в хорошей форме.
— Доктор Тайлер? — спросила она.
Он поднял голову, убирая руку с плеча игрока. — Да?
Она никогда не видела таких голубых глаз, почти синих, если на лицо падала тень: на живом лице это казалось еще удивительнее, чем на видеозаписях в архиве.
— Меня зовут Коттен Стоун, я работаю в CNN. Я бы хотела с вами поговорить, если у вас есть минутка.
Девушка протянула руку, он пожал ее вежливо и твердо. Затем повернулся к товарищу по команде:
— Идите вперед, ребята. Закажите мне пива «Сэм Адаме».
— Я не хочу отвлекать вас, доктор Тайлер, — сказала она.
— Все нормально. Они весь день будут отмечать в «О'Трэйди». Я еще сто раз успею догнать.
Порыв ветра растрепал волосы Коттен. Нос пощипывало от холода, и она догадывалась, что кончик покраснел.
— По-моему, вам не помешало бы выпить чего-нибудь горячего — может, кофе?
— Это было бы чудесно, — ответила она.
У себя в кабинете Джон взял ее пальто и повесил на крючок на двери.
Коттен села в жесткое деревянное кресло.
— Значит, вы всегда играете полузащитником?
— Вообще-то, поскольку я тут работаю первый год, меня особо не спрашивали. Если факультет проигрывает, можно обвинить новенького. Чувствую, конца этому не будет. Я всех предупредил, что результат матча скажется на их оценках, но, кажется, это не помогло. Давайте, я вам сделаю кофе. Правда, у меня только растворимый.
— Годится, — ответила она.
Он сверкнул улыбкой и отошел к импровизированной кухоньке, частично отгороженной от комнаты книжным шкафом.
Джон налил в чашки воду из-под крана, сунул их в микроволновку и установил время. Под треньканье таймера он думал о симпатичной молодой женщине, сидящей в его кабинете. Зачем она его искала? Почему просто не позвонила, вместо того, чтобы ехать в такую даль?
Сделав кофе, он поставил чашку с дымящимся напитком перед Коттен и передал ей сахарницу.
Джон смотрел, как она насыпает две ложки с горкой, размешивает, добавляет еще пол-ложки сахара. Похоже, нервничает, словно сдерживается, чтобы не взорваться. Насторожена — вот правильное слово. Она взглянула на него и сказала:
— Знаю, слишком много сахара. Сахар и голландский шоколад — это моя слабость.
— Всего два порока? — спросил Джон. — Вот бы мне так повезло.
Он сел и принялся медленно пить кофе, давая ей время расслабиться.
Коттен оглядела шкафы, забитые книгами.
— Приличная библиотека.
— Большая часть книг осталась от моего предшественника. Но читать их интересно. — Он опустил чашку и произнес: — Итак, мисс Стоун…
— Можно просто Коттен. — Она взяла его визитку. — Вы даже указываете номер мобильного? Вы такой щедрый или доверчивый? — Она убрала карточку в бумажник. — А мне как вас называть: доктор, преподобный, святой отец?
— Может, Джон? — Она так старается соблюсти все приличия. Может, нервничает из-за разговора со священником, подумал он. — Мне достаточно, что доктором меня называют студенты, а службы я сейчас не веду, временно в отпуске, так что отец — это не обязательно.
— Я и не знала, что священники могут брать отпуск от своих обетов.
— Не от обетов, только от службы. При особых обстоятельствах можно.
— Хорошо… Джон. — Она тряхнула головой и вздохнула. — Господи, называть вас по имени — просто как-то неуважительно. Ой, зря это я — ну, бога помянула… Но называть вас «Джон» — все равно что обращаться по имени к моему школьному учителю.
Она запиналась. Никак не может расслабиться. Но, по правде сказать, румянец на щеках и шее только добавил ей привлекательности. Обаятельная девушка, Джону была приятна ее непосредственность, если так можно назвать.
— Ну, я-то не ваш школьный учитель, — отозвался он. — И к тому же я себя буду чувствовать стариком, если вы не станете называть меня Джоном.
Коттен глубоко вздохнула:
— Ладно, попробую сначала, Джон. Я кое-что изучаю, готовлюсь к новостному сюжету. На тему религиозных мифов, вроде Ноева ковчега. Святого Грааля и так далее.
Голос у нее был уже не такой взволнованный — она заговорила как профессионал.
— Это моя тема, — сказал он. — Библейская история.
— Я знаю. Я просматривала интервью в нашем архиве, в которых говорилось о докторе Гэбриэле Арчере и его исследованиях в этой области. Там был один отрывок с вами. Я захотела поговорить с вами лично, раз уж вы находитесь довольно близко. Вот… — Коттен развела руками. — Я и приехала.
— Я рад, что вы здесь. Я когда-то неплохо знал Арчера. Интересный человек.
— Вы не знаете, он изучал языки? Странный вопрос, подумал он.
— Конечно. Он знает греческий, древнееврейский, арамейский — много древних языков и, естественно, латынь. Ученым такого профиля нужно хорошо разбираться в этих языках.
— Ах да, — ответила Коттен. — Разумеется.
