— Я буквально слышу, как толстею, — сказала Мануэла, но думала она о другом: все ее существо было поглощено сделкой, которую предстояло совершить этим утром. — Придется мне провести остаток жизни в спортивном костюме.
— Я зря трачу время, — заявил Анхел. — Валяю дурака, пишу всякую чушь для кретинов. Неудивительно, что они это вырезали.
— Хочу покрасить ногти на ногах, — сообщила Мануэла. — Что скажешь? В розовый или в красный? Или в какой-нибудь дикий цвет, чтобы отвлечь взгляды от моей задницы?
— Все, — произнес Анхел, швыряя газету так, что она проехала по полу. — Хватит с меня этого дерьма.
Тогда-то они это и услышали — отдаленный, но сильный грохот. Они посмотрели друг на друга; все насущные заботы вылетели у них из головы. Мануэла не удержалась от естественного вопроса:
— Какого черта, что это?
— Это, — ответил Анхел, вскочив так резко, что кресло позади него опрокинулось, — мощный взрыв.
— Но где?
— Судя по звуку, где-то на севере.
— Вот черт, Анхел! Черт, черт, черт, черт, черт!
— Что такое? — спросил Анхел, предполагая, что она измазала красным лаком для ногтей всю ступню.
— Видимо, тебе это еще не пришло в голову, — сказала Мануэла. — Хотя мы полночи об этом говорили. Два моих дома на площади Моравия. Это как раз на севере.
— Это было не настолько близко, — возразил Анхел. — Это было за пределами старого города.
— Ох уж эти мне журналисты, — бросила Мануэла. — Вы так привыкли держать руку на пульсе событий, что уверены, будто вам все известно, даже далеко ли произошел взрыв.
— Я сказал, что… Господи. Как ты думаешь, это не на вокзале Санта-Хуста?
— Он на востоке, — возразила она, показывая куда-то в пространство над крышами.
— На севере — здание парламента, — сказал он, глядя на часы. — В это время там еще никого нет.
— Кроме нескольких уборщиц, которых в случае чего легко заменить новыми, — уточнила Мануэла.
Анхел уже стоял перед телевизором, переключая каналы, пока не нашел «Канал Сур».
— Срочная новость. Крупный взрыв произошел на севере Севильи… в районе Сересо. По словам очевидцев, один из многоквартирных жилых домов полностью разрушен, а находящееся рядом здание детского сада серьезно пострадало. Пока нет сообщений о причине взрыва и числе жертв.
— Сересо? — переспросил Анхел. — Что там, в Сересо?
— Ничего, — ответила Мануэла. — Дешевое жилье. Видимо, это взрыв газа.
— Ты права. Там жилые массивы.
— Не всякий громкий звук — взрыв бомбы.
— Вполне естественно, что после одиннадцатого марта и бомб в Лондоне наши мысли движутся в этом направлении, — сказал Анхел, разворачивая подробную карту Севильи.
— Ты всегда хотел, чтобы что-нибудь случилось, — и вот тебе, пожалуйста. Теперь выясняй, что это было — бытовой газ или террористы. Но в любом случае, Анхел, не надо…
— Сересо — в двух километрах отсюда, — сказал он, прерывая ее нарастающую истерику. — Как ты сама сказала, это — район дешевых жилых домов. Это не имеет никакого отношения к недвижимости на площади Моравия, которую ты пытаешься продать.
— Если это террористы, неважно, где именно взорвалась бомба. Весь город начнет паниковать. Один из моих покупателей — иностранный инвестор. Инвесторы очень чувствительны к таким вещам. Можешь спросить меня, я — один из них.
— Разве рынок недвижимости в Мадриде обрушился после одиннадцатого марта? — поинтересовался Анхел. — Успокойся, Мануэла. Скорее всего, это газ.
— Бомба могла случайно сработать, когда они ее готовили, — предположила она. — А может быть, они сами себя подорвали, потому что узнали, что к ним вот-вот нагрянет полиция.
— Позвони Хавьеру, — посоветовал Анхел, поглаживая ее шею сзади. — Наверняка он что-то знает.
Фалькон позвонил своему непосредственному руководителю — начальнику бригады уголовной полиции комиссару Педро Эльвире — с первым докладом о случившемся: сообщил, что начальник пожарного управления почти уверен, что такие серьезные разрушения могла вызвать только бомба большой мощности, а кроме того, назвал количество убитых и раненых, о которых известно на данный момент.
Эльвира только что встретился со своим шефом, главным полицейским города — начальником севильской полиции комиссаром Андресом Лобо, который поручил ему возглавить расследование. Эльвира подтвердил также, что председатель Совета магистратуры Севильи только что назначил Эстебана Кальдерона судебным следователем, отвечающим за это дело. Уже связались с тремя компаниями, чтобы те направили в район взрыва группы для разбора завалов: эти группы должны были помочь спасательным отрядам, которые уже выехали на место, чтобы как можно быстрее обнаружить выживших.
Фалькон высказал несколько просьб: ему нужна была аэрофотосъемка этого района, пока гигантская зона преступления не изменила свой вид в результате операций по разбору завалов и спасению людей. Кроме того, он попросил подтянуть массированные полицейские силы, чтобы оцепить прилегающую к зданию территорию площадью примерно в один квадратный километр: требовалось обследовать каждое транспортное средство в этой зоне. Если это была бомба, то ее надо было на чем-то привезти, а значит, машина где-то здесь. К проверке подозрительных автомобилей нужно будет подключить группу экспертов-криминалистов и команду саперов. Эльвира согласился со всеми его требованиями и отключился.
Начальник пожарного управления, казалось, переживал свой звездный час. Он всю жизнь готовился к этому ужасному дню и теперь меньше чем за полтора часа сумел поставить невероятный хаос катастрофы под контроль. Он проводил Фалькона к краю зоны разрушения. По пути он приказал группе пожарных прекратить подпирать крышу разрушенного класса, чтобы саперы смогли в полной мере оценить воздействие взрыва на здание. Он рассказал Фалькону об архитектуре разрушенного жилого дома и о том, насколько мощным должен был быть взрыв, чтобы разнести четыре главные опорные колонны в этой секции. В результате колоссальная тяжесть всех этих железобетонных перекрытий внезапно обрушилась на внутренние стены. Эта тяжесть становилась все больше, возрастала и скорость падения этажей, валившихся со все большей высоты.
— Никто не мог выжить при таком обрушении, — сказал он. — Мы надеемся разве что на чудо.
— Почему вы так уверены, что это не взрыв газа?
— Об утечке никто не сообщал, и потом, нам пришлось тушить всего два небольших очага возгорания. Но главное — подвальную мечеть каждый день посещают прихожане. Бытовой газ тяжелее воздуха и скапливался бы в самом низу здания. Если бы там собралось более-менее значительное количество газа, на это бы обязательно кто-нибудь обратил внимание. Кроме того, при этом газ собрался бы в достаточно большом пространстве, что существенно уменьшило бы его взрывную силу. Тогда нашей главной проблемой стал бы пожар, а не сами разрушения. Это было бы что-то вроде огромной шаровой молнии, которая выжгла бы все вокруг. Люди пострадали бы от ожогов. Бомба же — небольшое устройство, ее взрыв происходит в весьма ограниченном объеме, поэтому ее разрушительная сила гораздо более сконцентрирована. Лишь очень крупная бомба или несколько бомб поменьше могли разрушить эти железобетонные опорные колонны. Большинство убитых и раненых, которых мы видели, пострадали от летящих обломков и осколков. Во всем районе вылетели стекла. Все это похоже на последствия взрыва бомбы.
