— Мы проследим, чтобы сотрудники КХИ в Канильясе
[22]
связались с мадридской полицией, которая допрашивала Мохаммеда Сомайю, — заверил Хуан, словно беря на себя полномочия старшего инспектора Барроса, который по-прежнему хранил молчание. — Одна из трудностей в расследовании террористических операций — в том, что боевики, о которых нам известно, отвлекают на себя наше время и ресурсы, как это было в случае с одиннадцатым марта, когда никто из реальных участников событий не входил в списки известных нам террористов и не поддерживал связей с известными нам радикальными исламскими организациями. Они словно появляются из ниоткуда — и делают свое дело.
— Но сейчас вы в более выгодном положении, чем тогда, — заметил Эльвира.
— После одиннадцатого сентября и выявления связей членов исламских террористических ячеек, действующих в Испании…
— Вы имеете в виду «Аль-Каеду»? — уточнил Эльвира.
— Мы предпочитаем не злоупотреблять названием «Аль-Каеда», потому что оно принадлежит организации с иерархией западного типа. В данном случае речь не о ней, — сказал Хуан. — Журналисты с удовольствием навешивают это название на всех исламских террористов, но мы в нашей службе им не пользуемся. Мы все время напоминаем себе о необходимости сохранять бдительность и не впадать в самоуспокоенность. Итак, после одиннадцатого сентября и выявления связей членов исламских террористических ячеек, действующих в Испании, с виновными в атаках на башни-близнецы и здание Пентагона, было зафиксировано значительное усиление террористической активности.
— Но, как вы сказали, существует постоянный приток неизвестных вам молодых боевиков, действия которых можно координировать на расстоянии, — напомнил Кальдерон. — Главная проблема — в этом?
— Полагаю, расследование взрывов в Лондоне показало вам, что между секретными службами разных стран налажено тесное сотрудничество, — проговорил Хуан. — Наша географическая близость к Северной Африке делает нас уязвимыми, но в то же время дает нам определенные возможности. За два года, прошедшие после мадридских взрывов, мы сумели внедрить много своих сотрудников в террористические группировки Марокко, Алжира и Туниса. Мы надеемся более эффективно выявлять «спящие» ячейки, улавливая сигналы, которые пробуждают их к активности. Да, мы работаем не идеально, но и они — тоже. О наших успехах вы не услышите, но в любом случае пока слишком рано говорить, что на этом фронте мы потерпели поражение.
— Вы сказали: «По этой версии нельзя сбрасывать со счетов имама», — проговорил Фалькон. — Значит, вы рассматриваете и другие версии?
— Мы можем сделать только одно: подготовиться к возможным непредвиденным обстоятельствам, — ответил Хуан. — За прошедшие два года мы много занимались одним явлением, распространившимся у нас в стране. Оно попало в наше поле зрения благодаря Интернету. Я бы поостерегся называть это деятельностью какой-то группы, поскольку в данном случае мы не нашли свидетельств существования организации, связей между ее отдельными участниками. Мы нашли своего рода новостные страницы на сайте www.vomit.org. Сначала мы думали, что это американский сайт, поскольку на первых порах он был англоязычным, но недавно в ЦРУ и МИ-5 нам заявили, что, по их мнению, VOMIT
[23]
расшифровывается как Victimas del Odio de Musulmanos, Islamistas у Terroristas.
[24]
— И что содержат эти новостные страницы?
— Это постоянно пополняемый перечень всех терактов, осуществленных исламскими экстремистами с начала девяностых. В нем дается краткое описание акции, количество жертв, как убитых, так и раненых, а также число людей, на которых напрямую повлияла гибель или ранение близких.
— Значит ли это, что они общаются с семьями жертв? — задал вопрос Эльвира.
— Если это и так, жертвы об этом, видимо, ничего не знают, — ответил Хуан. — С пострадавшими беседуют журналисты, власти, социальные службы, полиция… но пока мы не нашли никого, кто бы мог сказать нам, что контактировал с ВОМИТ.
— Это началось в две тысячи четвертом, после взрывов в Мадриде? — спросил Эльвира.
— Впервые на этот сайт наткнулись британцы в июне две тысячи четвертого. К сентябрю того же года в список стали включаться и теракты мусульман против мусульман — например, взрывы террористов-самоубийц, направленные против иракских офицеров, ведущих набор в полицию. С начала две тысячи пятого появился также раздел, посвященный мусульманкам, ставшим жертвами ритуальных убийств или групповых изнасилований участниками радикальных организаций. В этих случаях сообщается лишь о характере акции и числе жертв.
— Полагаю, эту информацию размещают в Сети совершенно анонимно, — произнес Кальдерон, не ожидая ответа. — Мусульмане на это наверняка как-то отреагировали?
— Телеканал «Аль-Джазира» сделал сюжет об этом сайте еще в августе две тысячи четвертого. Кроме того, в Интернете это получило огромный отклик. Многочисленные сайты, поддерживаемые арабскими странами, начали перечислять «арабов — жертв израильской, американской, европейской, российской, дальневосточной и австралийской агрессии». Некоторые из них доходили до крайности и вспоминали историю Крестовых походов, изгнание мавров из Испании и гибель Османской империи. Но ни один из этих сайтов не мог сравниться по популярности с ВОМИТ, к тому же многие из них оказались не в состоянии идти в ногу со временем, так что, хотя в арабских странах их активно читают, Запад они совершенно не затронули.
— А что заставляет вас думать, что ВОМИТ из пассивного, неорганизованного интернет-феномена превратилась в активно действующую группировку?
— Мы так не думаем, — возразил Хуан. — Мы ежедневно просматриваем их страницы, чтобы проверить, не появляются ли на них призывы к насилию, неуважительные выпады против ислама или попытки рекрутировать боевиков по тому или иному поводу, — но там по-прежнему лишь ведется счет терактам и их жертвам.
— Вы общались с жертвами взрывов в Мадриде? — спросил Фалькон.
— Они не горят жаждой мести. Их гнев направлен на наших собственных политиков, а не на североафриканцев вообще или исламских фанатиков в частности. Большинство жертв отлично знают, что при этих терактах погибло много мусульман. Они воспринимают это как террористическую акцию, не разбирающую, на кого именно направлен удар, и преследующую политические цели.
— Кто-нибудь из них знает о ВОМИТ?
— Да, но никто из них не сказал, что стремился бы стать членом этой организации, если бы она действительно существовала как организация, — ответил Хуан. — Однако мы знаем об озлобленности, которую сеют вокруг себя крайне правые группировки с радикальными расистскими и антииммигрантскими взглядами. Мы следим за их деятельностью. Полиции удается удерживать ее на локальном уровне. По нашим сведениям, у них нет общей организации в масштабах страны и они никогда не планировали и не проводили акций такого размаха.
