Она больше не понимала, кто такая Софи Чампьон, чего она
хочет. Все, во что она верила раньше, после встречи с Криспином стало
сомнительным. Аксиомы, которыми она привыкла руководствоваться в жизни,
оказались ложными. Чувство к Криспину сделало ее в чем-то слабее, а в чем-то
она ощущала себя более сильной; вместо опустошенности пришло ощущение полноты
жизни. Она хотела стать его частью, поделиться с ним своими мечтами, рассказать
ему всю правду о себе. Но что-то останавливало ее всякий раз, когда она готова
была открыться ему. И сейчас, в спокойной тишине кабинета крестного, она
поняла, что это было. Она не была уверена, что может ему доверять.
Вернее, что ему следует доверять. Софи посмотрела вокруг,
словно надеясь увидеть какой-нибудь знак, намек, указание, которое помогло бы
ей разрешить сомнения.
Но ничего похожего в кабинете не оказалось. Она была
предоставлена самой себе, как и десять лет назад, перед тем как поселилась в
доме лорда Гросгрейна. Долгие годы он потратил на то, чтобы сделать ее сильнее,
научить доверять себе, своим чувствам. Софи знала, что никто не может принять
решение вместо нее. Она сама должна сделать это.
Растревоженная воспоминаниями, навеянными кабинетом
крестного, Софи поднялась, чтобы уйти. Она провела здесь несколько часов, было
уже за полночь, и Криспин мог вернуться в любую минуту. Софи расставила книги
по местам, любовно погладив кожаные переплеты, и вылезла в окно. Стараясь не
шуметь, она соскользнула с подоконника и взялась рукой за шпалеру, по которой
забралась в кабинет. Решетка густо поросла жасмином, плети которого заглушали
звуки и позволяли удобнее схватиться за переплет. Софи начала осторожно
спускаться, стараясь делать это как можно быстрее, чтобы ее темный силуэт не
заметили на серой гранитной стене дома. Одно окно было освещено, и Софи,
пробираясь мимо, не удержалась и заглянула внутрь.
Констанция, полностью обнаженная, с распущенными волосами,
сидела в кресле, обращенном к окну. Перед ней на коленях стоял мужчина. Его
голова была на уровне лица Констанции, потом опустилась ниже, к груди, и,
наконец, по настоянию самой Констанции, оказалась у нее между ног. Она
изогнулась навстречу губам любовника, и Софи представила себе, что она сейчас
чувствует. Очень хорошо представила. Потому что этим любовником был Криспин.
Глава 17
Итак, Софи получила долгожданный знак свыше. Она едва не
свалилась с решетки, когда увидела, как Констанция блаженно закрыла глаза и приоткрыла
губы. Софи усилием воли заставила себя удержаться и благополучно спустилась на
землю, когда экстатические стоны Констанции вырвались из приоткрытого окна.
Впрочем, тут не было ничего удивительного. Граф Сандал был
вправе иметь столько любовниц, сколько ему заблагорассудится. Недаром он был
знаменит своими любовными победами. И не только в Англии, но и за ее пределами.
Ничего другого от него ожидать не следовало, да Софи и не ожидала.
Она отказалась от мысли проникнуть в «Курятник», чтобы
проверить, в каком состоянии находится ее голубое платье из тафты, пересекла
Стрэнд и направилась в Сандал-Холл. Постучав в парадную дверь, которую открыл
ей заспанный швейцар, Софи не стала подниматься наверх в апартаменты Криспина.
Она прошла через холл и оказалась в главном саду. Не задержавшись ни на
мгновение, чтобы полюбоваться недавно посаженными датскими розами и зарослями
вереска, она направилась к Темзе и вскоре вышла на каменную лестницу, ведущую к
самой воде.
Софи вглядывалась в темную зеркальную гладь, стараясь
отделаться от мучительной картины, стоявшей у нее перед глазами, — Криспин
на коленях перед Констанцией, но тщетно. Она чувствовала себя жестоко
обманутой. Мысли, с которыми она пыталась бороться в кабинете лорда Гросгрейна,
снова обступили ее. Софи сняла кафтан и бриджи дона Альфонсо, отлепила усы и
погрузилась в воду совершенно обнаженная.
Полчаса спустя Криспин вернулся домой. Он взбежал по
лестнице, прыгая через две ступеньки от нетерпеливого желания поскорее увидеть
Софи, но нашел свои апартаменты пустыми. В библиотеке, куда временно поставили
для них кровать, ее тоже не оказалось. Криспин осмотрел обугленную спальню,
висячий сад, туалетную комнату, гардеробную. Он искал Софи под столом, за
напольными часами. Ее нигде не было. То, чем ему пришлось заниматься в этот
вечер, пробудило в нем настолько сильное желание увидеть Софи, что он готов был
поднять на ноги всю прислугу, чтобы сообщить, что Софи похитили. Он так и
поступил бы, если бы случайно не выглянул в окно, выходившее в сад
Сандал-Холла, за которым виднелась Темза.
Его внимание привлекли не сад и не река, а зрелище
неожиданное и оттого еще более восхитительное.
Тысячи белых звездочек плясали на поверхности воды, крутясь
то в одном, то в другом направлении. Они разбегались по темной глади затейливым
узором, крохотными вихрями магического света, нежными лучами, расходящимися из
центра. На глазах у Криспина светящиеся точки стянулись в одну, из которой
вдруг возникло прекрасное создание. Звездочки заструились по обнаженному телу
женщины, по ее волосам и груди: заискрились на ее ресницах, на кончике носа, на
сосках, затем на бедрах и коленях, когда она выходила из воды. Красота ее была
совершенной, слишком совершенной, чтобы быть реальной: кожа отливала мрамором в
тающем лунном свете, влажные волосы струились по спине. Криспин завороженно
смотрел на нее, не ведая, откуда явилась эта неземная богиня, и в то же время
зная, что ею может быть только единственная на свете женщина.
Криспин сбежал по лестнице еще быстрее, чем поднимался. Он
не удосужился взглянуть на цветы, не сомневаясь, что оросительная система
Сандал-Холла работает превосходно, поливая зеленую изгородь, не заметил и ям,
нарытых неугомонными кротами. Он не думал в этот момент о том, что дворянину не
пристало кружиться с обнаженными нимфами на виду у всех, пусть даже в
собственном саду, тем более что окна тетушек выходят как раз на реку. Ничто не
могло удержать его от стремления к этому сверкающему, таинственному существу,
мелькающему в дальнем конце сада. Когда Криспин подбежал к воде, Софи стояла на
верхней ступени лестницы спиной к нему, капли воды блестели на ее теле, как
россыпь драгоценных камней, отчего она больше походила на сказочное видение,
чем на женщину из плоти и крови. Криспину казалось, что он спит и ему снится
удивительный сон.
— Софи, — прошептал он ей на ухо, подойдя сзади и
обняв ее за талию. — Tesoro.
Он появился так неожиданно, что Софи в первый миг
растерялась, почувствовав его руки на своей талии и мускулистую грудь,
прижавшуюся к ее спине. Она хотела вырваться, но ощущение его близости было так
естественно, так восхитительно, что она не смогла сделать этого. И вдруг легкий
ветерок донес до нее запах духов Констанции. Это поставило все на свои места,
придав Софи силы отстраниться от этого похотливого ничтожества, которому она не
позволит оскорблять себя.
— Вы провели приятный вечер, милорд? — учтиво
спросила она.
— Сносный, — беззаботно ответил Криспин, вдыхая
аромат ее волос, которые щекотали его нос. — Впрочем, пожалуй, более чем
сносный.
