— Что, твоя машина в ремонте, Джейсон?
— Я без машины. Такси отказалось ждать.
— Должно быть начитались грязных сплетен в фашистских газетенках. Он наверняка не знает, что я стал теперь настолько мирным, что даже убрал с чердака пулемет, чтобы подчеркнуть свой дружелюбный характер. Входи, Джейсон. Я много думал о тебе. Что же ты не звонишь старикану?
— Твоего номера нет в справочнике, Кактус.
— Это безобразие.
Пока старик закрывал за ним дверь, Борн прошел в холл.
— У тебя появилась седина, Братец Кролик, — заметил Кактус, внимательно рассматривая Джейсона. — А так, ты совсем не изменился. Может быть пять-шесть морщин, но это тебе только идет. Подчеркивает характер.
— У меня жена и дети, Дядя Римус. Девочка и мальчик.
— Я знаю. Мо Панов держит меня в курсе твоих успехов, хотя и не говорит о том, где ты обосновался. А я и не спрашиваю.
Борн покачал головой.
— Начал забывать кое-что. Забыл, что вы с Пановым — друзья.
— О, добрый доктор звонит мне не меньше раза в месяц и говорит, чтобы я одевал свой костюм от Кардена и ботинки от Гуччи и собирался с ним на ланч. А я ему отвечаю: Где взять старому ниггеру такие шмотки? А он мне: А я уж подумал, что ты прикупил торговый центр в лучшей части города… Он здорово меня поддерживает, хотя и любит преувеличивать. У меня, конечно, есть недвижимость кое-какая, но я даже в глаза такое не видел.
Они одновременно рассмеялись. Борн с удовольствием смотрел в теплые лукавые глаза старика-негра.
— Я недавно вспомнил кое-что. Гостиницу в Виргинии, тринадцать лет назад… ты навещал меня там. И заботился тогда о Мари. Ты один был рядом с ней среди всех этих сволочей.
— Это все Панов, Братец Кролик. А я вспоминал о том, как работал с тобой в Европе под своим «неофициальным» статусом. Я тогда говорил Моррису, что ты не просто смотришь на людей, ты изучаешь их лица, стараешься через их выражения вникнуть в них, понять. Я собирался поговорить тогда с тобой о своих идеях на этот счет, и Моррис сказал, что это неплохая мысль… Ладно, достаточно откровений, Джейсон. Мне приятно видеть тебя, но, сказать по правде, я не очень рад тому, что увиделся с тобой. Улавливаешь?
— Мне нужна твоя помощь, Кактус.
— Значит, не зря я беспокоюсь. Ты был так хорошо укрыт, что не появился бы здесь, если бы что-то в самом деле не достало тебя. И на мой взгляд профессионального физиономиста, то лицо, что я сейчас вижу перед собой, мне не нравится. Не очень-то оно благополучное.
— Мне нужно кое-что от тебя.
— Очевидно, у тебя были серьезные причины для того чтобы навестить старину Римуса. Но не будем в них особенно углубляться, ты ведь знаешь — я не из любопытных… Но поверь, я крайне переживаю за тебя. Я встречал твою милую даму с темно рыжими волосами в госпитале, она просто нечто, Братишка. Верно, и ваши детишки вышли просто на загляденье, и я даже думать не могу о том, что кто-то может обидеть их. Прости меня, Джейсон, но все, что с вами могло случиться, наверняка связано с тобой. Скажи, если я не прав.
— Ты прав, и поэтому я здесь.
— Яснее, Джейсон.
— Шакал. Он где-то близко. Похоже, он нашел нас через Гонконг и теперь начинает обкладывать меня, мою семью, жену и детей. Помоги мне, пожалуйста!
Обведенные серыми тенями глаза старика широко раскрылись, на лице отразилось страдание, смешанное с яростью.
— Доктор и Александр знают про это?
— Они вместе со мной. Может, они и не одобряют мой план, но как только они смогут стать откровенными с самими собой, то должны понять, что в основе основ всего лежит одно: Шакал и я. Помоги мне, Кактус.
В полумраке холла, единственным источником света в котором были лучи послеполуденного солнца, с трудом пробивающиеся сквозь тяжелые портьеры, старый негр критически осмотрел своего друга с ног до головы.
— А ты в хорошей форме, Братец Кролик, — заметил он. — Сок с утра пьешь?
— Я пробегаю по шесть миль каждое утро и, самое редкое, два раза в неделю посещаю гимнастический зал в университете…
— Этого я не слышал. Знать не желаю ничего о разных там колледжах и университетах.
— Больше не услышишь.
— Договорились. Но в тебе я ощущаю страх. Я не прав?
— Ты на высоте, Кактус, — расстроено ответил Джейсон. — Иногда это просто внезапный телефонный звонок, в другой раз Мари с детьми где-то задерживается и я не могу дозвониться до нее… или кто-то незнакомый на улице спрашивает у меня дорогу. И все возвращается назад. Он возвращается назад. Шакал. Пока существует возможность того, что он жив, я все время жду его, потому что он никогда не перестанет искать меня. По иронии судьбы, вполне может оказаться, что его преследование основано на беспочвенных опасениях. Он полагает, что я могу опознать его. Но сам я в этом не уверен. Четкого образа этого человека в моей памяти не сохранилось.
— Тогда, стало быть, стоит известить его об этом.
— Да, дать объявление в «Уолл-стрит Джорнал»: «Дружище Карлос. У меня есть для тебя отличная новость!»
— Перестань смеяться, Джейсон. В этом может оказаться определенный смысл. Я уверен, что Алекс найдет выход. Надеюсь, его беды не повлияли на его голову? Что до меня, то стаканчик-другой только укрепляет мозги.
— С выпивкой он завязал.
— Тем лучше… Перейдем к делам, Братец Кролик. Что ты там надумал?
Кактус направился вглубь дома по полукруглому створчатому коридору. Он привел их в довольно обшарпанную просторную комнату с желтыми обоями на стенах, обставленную антикварной мебелью.
— Моя студия не такая элегантная как раньше, зато все необходимое всегда под рукой. Видишь ли, я сейчас нахожусь в полуотставном состоянии. Мои финансисты составили целую кучу пенсионных программ с ощутимыми преимуществами насчет налогов, поэтому приходится прикидываться пенсионером.
— Ты невообразим, — с улыбкой сказал Борн.
— Может, кто и скажет такое, но только тот, кто сам далек от бизнеса. Ну, что у тебя ко мне?
— Много чего. Конечно, не сравнить с тем, что было в Европе или в Гонконге. Сейчас у меня для тебя преимущественно бумажная работа.
— Значит, наш Хамелеон снова меняет окрас. Кем он становится на сей раз? Самим собой?
Джейсон замолчал, на мгновение задумавшись.
— Ты прав, так они меня и называли. Я много чего забыл за эти годы.
— Хамелеоном? Называли, и не без оснований. Пять человек в течение одного дня могли столкнуться с тобой, и все пять потом давали различные описания твоей внешности. И все без грамма грима, прошу заметить.
— Я снова берусь за дела, Кактус. Получится ли на этот раз?
— Я молил бы Бога, чтобы все осталось так, как оно есть, но если уж на то пошло, то можешь быть уверен, ты в хорошей форме. Ну что, идем в мастерскую?
