— Он связан с сайгонской «Медузой», я только что об этом говорил. Тринадцать лет назад Управление дало ему имя Джейсон Борн — настоящий Борн к тому времени был уже мертв — и под прикрытием отправило на задание класса «четыре нуля» — задание повышенной опасности, если угодно…
— Смертельной опасности, если хочешь сказать по-английски, paisan.
— Да, да, именно так… Но все пошло прахом; он потерял память и операция провалилась, хотя сам Борн выжил.
— Святая Дева, это не операция, а просто пучок зуччини!
— Что вы можете рассказать нам про этого Вебба… или Борна — или Симона или «Кобру»? Господи, да этот человек просто ходячее варьете!
— Вероятно, именно так он и поступал раньше. Действовал под разными именами и обличиями. Его обучили этому для охоты на убийцу по имени Шакал — он должен был найти и устранить его.
– Шакал? — удивился крестный отец Коза Ностро. — Как в кино, что ли?
— Нет, он не из кино и не из книг, кретин…
— Эй, полегче, amico.
— А, да заткнись ты… Ильич Рамирес Санчес, он же Карлос Шакал, реально существующий человек, профессиональный киллер, на которого международные спецслужбы охотятся уже более четверти века. Кроме подтвержденных преступлений, многие полагают, что это он стоит за тем облачком дыма на травянистом холме в Далласе — что на самом деле он убил Джона Кеннеди.
— Чушь какая!
— Уверяю вас, это не чушь. Из самых высоких секретных источников Управления нам стало известно, что спустя все эти годы Карлос выследил единственного оставшегося в живых человека, который может опознать его — Джейсона Борна. А по моему твердому убеждению, Борн и Дэвид Вебб — одно и то же лицо.
— За вашим источником должен кто-то стоять! — взорвался Альберт Армбрустер. — Кто это?
— Ах, да. Все так неожиданно, так ошеломляюще… Это уволенный на пенсию агент с травмированной ногой по имени Конклин, Александр Конклин. Он, и еще психиатр — Панов, Моррис Панов — близкие друзья Вебба… или Джейсона Борна.
— Где они сейчас? — угрюмо поинтересовался мафиози.
— О, вам не удастся не то что добраться до них, но даже просто поговорить. Они оба находятся под очень надежной охраной.
— Меня не интересуют деловые встречи, paisan, я спросил, где они?
— Ну, Конклин проживает в режимном жилом комплексе в Вене — это владения Управления, куда никто не сможет пробраться, — а квартира и контора Панова находятся под круглосуточным наблюдением.
— Вы дадите мне адреса, не правда ли?
— Конечно, но гарантирую, что они не станут с вами разговаривать.
— Да? Какая жалость. А мы как раз ищем парня, который знает дюжину имен, задает вопросы, сам предлагает помощь.
— Они не купятся.
— Кто знает, может быть, мне удастся с ними сторговаться.
— Проклятье, в чем же тут загвоздка? — не выдержал Армбрустер, но тут же понизил голос. — Что делал этот Вебб, или Борн, или как его там, в поместье Свайна?
— Это пробел, который я не могу заполнить, — ответил ДеСоле.
– Что?
— В Агентстве этот термин обозначает: «неизвестно».
— Неудивительно, что страна завязла по уши в дерьме.
— Это не так…
— А теперь вы заткнитесь! — приказал человек из Нью-Йорка, вытаскивая из кармана маленький блокнот и шариковую ручку. — Напишите адреса этого отставного привидения и еврейской вонючки. Быстро!
— Я плохо вижу, — сказал ДеСоле, поворачивая блокнот так, чтобы на него падал свет неоновых ламп бензоколонки. — Вот. Номер квартиры неточный, но это где-то рядом, и имя Панова будет на почтовом ящике. Но я еще раз вам повторяю, он не станет с вами разговаривать.
— Тогда нам просто придется извиниться за беспокойство.
— Да, скорее всего так и получится. Полагаю, он не станет выдавать сведения, касающиеся его пациентов.
— Неужели? Он что, такой же скрытный, как тот телефонный провод вашего факса?
— Нет, нет, это не был телефонный провод. Есть специальный технический термин. «Кабель номер три», если быть точным.
— А вы всегда точны, не так ли, paisan?
— А вы всегда всех бесите?..
— Нам пора, — перебил Армбрустер, увидев, что ньюйоркец убрал блокнот и ручку. — Успокойтесь, Стивен, — добавил он, явно сдерживая гнев и направляясь к лимузину. — Запомните, для нас нет ничего невозможного. Когда будете говорить с Джимми Ти из Брюсселя, не забудьте придумать правдоподобное объяснение происшедшего, хорошо? Если не сумеете, не переживайте, мы сами все наверху уладим.
— Конечно, господин Армбрустер. Могу я задать один вопрос? Мой счет в Берне готов к немедленному использованию — на случай… ну, вы понимаете… на случай…
— Конечно, готов, Стивен. Все, что вы должны сделать, это прилететь на место и переписать номер счета своей рукой. Та ваша подпись, на папке, помните?
— Да, да, я помню.
— К этому моменту должно было набежать более двух миллионов.
— Спасибо. Спасибо вам … сэр.
— Вы их заработали, Стивен. Доброй ночи.
Двое мужчин сели обратно на заднее сиденье лимузина, но напряжение не спало. Когда водитель за стеклянной перегородкой повернул ключ зажигания, Армбрустер взглянул на мафиози.
— Где вторая машина?
Итальянец включил в салоне свет и посмотрел на свои часы.
— Сейчас он уже припарковался в миле от заправки. Подхватит ДеСоле, когда тот поедет обратно, и будет следовать за ним, пока не подвернется подходящая случай.
— Твой человек точно знает, что делать?
— Брось, он не девица. У него на машине установлен такой мощный прожектор, что его свет будет виден в Майами. Он пойдет на обгон, включит прожектор и повернет его. Твой двухмиллионный подхалим ослепнет и выйдет из игры, а мы получим за работу всего четверть от его вознаграждения. Сегодня твой день, Альби.
Председатель Федеральной Комиссии по торговле откинулся в тени левого заднего сиденья и стал смотреть сквозь тонированное стекло на проносящиеся мимо темные ночные силуэты.
— Знаешь, — тихо произнес он, — если бы кто-нибудь лет двадцать назад сказал мне, что я буду сидеть в этой машине с кем-нибудь типа тебя и говорить то, что я говорю, я бы заверил его, что такое невозможно.
— Как раз это нам и нравится в таких персонажах, как ты. Вы задираете перед нами нос и чихаете на нас до тех пор, пока мы вам не понадобимся. А потом мы неожиданно становимся «компаньонами». Не переживай, Альби, мы решили для тебя еще одну проблему. Возвращайся в свою большую федеральную комиссию и решай, какие компании замешаны в темных делишках, а какие нет — решения не обязательно принимать необоснованно, так ведь?
