— Нет, чел!
В это же мгновение шорох одежды и движение воздуха однозначно дали понять ему, что сзади нападают. У него не было времени развернуться; единственным способом защиты оставалось только сгруппироваться и прижаться к земле.
Кто-то пытался оттащить бросившегося на него «священника». Алекс ощутил на себе тяжесть двух борющихся тел. Не разбираясь в сплетении рук и мешающей одежде, он ухватился за что смог и рывком перекатился вперед. Человек в рясе оказался у него на спине. Алексу удалось приподняться, оперевшись на одно колено, и подмять его под себя. Но тут же он почувствовал, как его оттаскивают назад с такой силой, что хрустнула поясница.
Два халидонца заломили ему руки так, что затрещала грудная клетка. Ствол пистолета больно уткнулся в висок.
— Спокойно, чел.
Человек в рясе с лицом, искаженным от ярости, продолжал лежать на земле. И в этот момент Маколиф сообразил, почему цветные круги в его сознании ассоциировались с криками: «Прекрати! Прекрати!»
Он видел халидонского «священника» в лондонском Сохо. Эта сумасшедшая цветомузыка в «Сове Святого Георга». Человек в рясе, лежащий сейчас на земле, тогда был одет в темный костюм и находился среди танцующих. Это он закричал Маколифу: «Прекрати... немедленно!»Это он врезал Маколифу так, что тот согнулся пополам. Потом он исчез в толпе, чтобы появиться час спустя в служебной машине на улице около телефонной будки.
Этот халидонский «священник» — сотрудник британской разведки.
— Вы сказали, что вас зовут Таллон, — превозмогая боль во всем теле и задыхаясь, произнес Алекс. — Тогда ночью, в машине, вы сказали, что ваше имя — Таллон, а когда я возразил, вы сообщили, что просто... проверяли меня.
Человек в рясе перевернулся и медленно встал на ноги. Кивком он приказал двум халидонцам ослабить хватку и произнес:
— Я не собирался его убивать, вы это прекрасно знали.
— Ты был очень злой, чел, — ответил тот, кто привел Алекса из лагеря.
— Прости нас, — добавил второй, бросившийся наперехват. — Но это было необходимо.
«Священник» оправил свою хламиду и потуже затянул веревку на поясе.
— У вас прекрасная память, доктор. Искренне надеюсь, что ваши умственные способности не хуже.
— Значит, мы продолжим наш разговор?
— Продолжим.
— Но у меня чертовски болят руки. Не прикажете ли вы своим сержантам отпустить меня?
«Священник» еще раз кивнул, жестом подтвердив свое намерение. Почувствовав, что свободен, Алекс с наслаждением размял затекшие кисти.
— Мои сержанты, как вы изволили их назвать, гораздо терпеливее меня. Вы должны быть им благодарны.
Человек с пистолетом немедленно возразил тоном, полным глубокого уважения:
— Это не так, чел. Вспомните, когда вы спали последний раз!
— Не имеет значения. Я должен владеть собой... Мой друг имеет в виду последнюю пару недель, Маколиф. Они действительно были жуткими. Мне было необходимо убраться из Англии, не попавшись на глаза не только службе безопасности Ее Величества, но и тому парню из Сохо, что был в «бентли»... Но человек из Вест-Индии найдет в Лондоне тысячу укромных уголков. Алекс живо вспомнил ту ситуацию.
— Этот «бентли» предназначался мне. Водитель хотел убить меня. Но погиб другой человек... из-за неоновых огней.
«Священник» взглянул на Алекса; похоже, что и он хорошо помнил, о чем идет речь.
— Это был трагический момент. Мы решили, что попали в ловушку, которая начала захлопываться.
— Та ночь унесла три жизни. Двое приняли цианид...
— Мы знаем, на что идем, — прервал его халидонец и, обращаясь к своим спутникам, мягко попросил: — Оставьте нас наедине, пожалуйста.
Они многозначительно вынули из кобуры свои пистолеты и отошли в сторону, выполняя приказание. Алекс смотрел им вслед.
— Они не только подчиняются вам, но охраняют вас от самого себя, — заметил он.
Собеседник тоже провожал взглядом своих подчиненных.
— Каждый из нас, подрастая, проходит целую систему специальных тестов. Результаты показывают, на что человек способен. Можно сказать, тогда определяется его будущее. Я часто думаю, что, к сожалению, в этот момент могут происходить серьезные ошибки. — Говоривший одернул свою рясу и обернулся к Маколифу. — Ну что ж, вернемся к нашим делам. Вы уже догадались, я думаю, что я временно работал в МИ-5.
— Это называется «инфильтрация», насколько я знаю.
— И одна из самых удачных, доктор. Сам Холкрофт дважды представлял меня к повышению. Я был у них одним из лучших специалистов по Вест-Индии... И я был вынужден уйти. Из-за вас... и тех, кто направлял ваши действия.
— Но почему?
— Деятельность вашей экспедиции стала приобретать угрожающий для нас характер. С некоторыми ее аспектами мы могли бы еще смириться, но когда узнали, что ваш друг-геолог — мистер Такер — одновременно и ближайший друг Уолтера Пирселла, мы поняли, что с вас нельзя спускать глаз... К сожалению, уже было поздно.
— А что кроме этого представляет для вас опасность?
«Священник» задумался, поглаживая ссадину на лбу, которую он получил во время схватки.
— У вас есть сигареты? Эта замечательная простыня имеет один недостаток — в ней нет карманов.
— А зачем вы ее носите?
— Символ власти, и ничего более.
Маколиф вытащил пачку сигарет, встряхнул ее и протянул халидонцу. Пламя зажигалки высветило черные круги под глазами его собеседника — заметные даже на его темнокожем лице.
— Так какие аспекты вас обеспокоили?
— Да бросьте, доктор. Вы и без меня их прекрасно знаете.
— Может, и не знаю. Просветите меня. Или это тоже опасно?
— Уже нет. Не в этом дело. Сейчас все происходящее в действительности уже представляет опасность. Бумаги Пирселла — это действительность. А... прочие аспекты уже несущественны.
— В таком случае расскажите о них.
Собеседник глубоко затянулся сигаретой и медленно выдохнул. Облачко дыма было хорошо видно в желтоватом свете луны.
— О женщине вы и сами все знаете. На континенте ее многие боятся. Среди них — один из высшего эшелона «Данстона», маркиз де Шателеро. Там, где появляется она, там и рука разведки. Далее, этот парень, Фергюсон. Он довольно много знает о делах Крафта; они его тоже боятся. Или боялись. И правильно делали. Он никогда не понимал, какую бомбу под экономику он может подложить своим открытием в области использования волокон.
— Думаю, что прекрасно понимал, — прервал его Маколиф. — И понимает. И надеется получить за это от Крафта кучу денег.
— Они ему никогда ничего не заплатят, — тихо рассмеялся халидонец. — И тем не менее его тоже нельзя сбрасывать со счетов. Какое отношение ко всему происходящему имеет Крафт? Входит ли он в «Данстон»? На Ямайке не происходит ничего, во что бы Крафт не запустил свои грязные лапы... О Сэмюэле Такере я уже говорил. Его связь с чрезвычайно важной для нас фигурой Пирселла. Какие у него задачи? Он на острове потому, что здесь его старый друг Маколиф? Или потому, что здесь его новый друг Пирселл? Или это простое совпадение?
