— Что ты такое пьешь?
Верджил спокойно, расслабленно улыбнулся.
— Свежий морковный сок.
— Сок? Но тут столько всего…
— Именно поэтому каждый здесь пьет, что захочет.
— Понятно…
Нил отпил пива, которое, наложившись на только что принятый ликер, не очень ему понравилось.
— Знаешь, чтобы не утомлять Бетси, перейдем в столовую. Там и поговорим.
— Верджил, вы мне нисколько… — Бетси помолчала. — О да, конечно, идите.
Нил тебе будет интересно.
Двери в круглую столовую бесшумно и мягко отъехали вверх, будто занавес, и они оказались в громадной, залитой неярким солнцем полусфере. Противоположная от входа стена представляла собой сплошное пространство высоких окон, из которых открывался вид в великолепно ухоженный сад, несколько японский по стилю, совсем непохожий на тот, что перед домом. За садом виднелся кусочек моря, розового от закатных лучей. Окна были французские, то есть служили одновременно и дверьми.
Нил обратил внимание, что некоторые из окон плотно зашторены.
— Это особые окна, так называемые порталы, — пояснил Верджил, без труда прочитав мысли Нила. — Они выходят совсем в другие места, и без хорошей подготовки в них не рекомендуется даже заглядывать, поскольку иные из этих мест далеко не так приятны, как наш Фрамбуаз Дорэ.
— Фрамбуаз Дорэ? — переспросил удивленно Нил.
— Присядем?
Они уселись за ближайший столик, причем Верджил тут же непринужденно закинул босые ноги прямо на белую скатерть и продолжил:
— Фрамбуаз Дорэ — это старинное название того дивного местечка, где мы сейчас находимся. Впрочем, оно давно уже не употребляется, и мы называем его просто Sweet Home. К сожалению, это понятие плохо поддается переводу на русский.
— Отчего же нет? Милый дом, родной дом.
— Это не совсем то. Родной дом — это место, где ты родился, или где живешь, или где живут твои родители. A home, помимо этого, означает такое место, где тебе хорошо и где ты оказываешься вовсе не благодаря своим достоинствам и заслугам, а просто по праву рождения. Один наш поэт именно так и выразился:
«Something you somehow don't have to deserve».
Нил узнал цитату, и это несказанно его вдохновило:
— Наш поэт? Это же Роберт Фрост сказал! Здесь что, Америка?
— Не совсем… Скажем так, Запад.
— Запад вообще? Как это?
— Ты, наверное, уже понял, что у этого места свои, особые отношения с пространством и временем… Так уж повелось, что, мечтая о лучшей жизни, человек всегда обращал свой взор в сторону заката. Вспомни Западный рай Индры, вспомни Платона, вспомни Острова Блаженных в преданиях кельтских народов. У американских индейцев, самого западного, с точки зрения географии, народа, путь в Страну Большой Охоты лежал на запад. На запад же уплывали, покидая Средиземье, эльфы господина Толкина… А орды Чингисхана, а американские пионеры — думаешь, их не вела все та же извечная мечта о блаженном Западе?
— Но Спаситель придет с Востока! — неожиданно выпалил Нил.
Верджил улыбнулся в ответ:
— Придет с Востока и уведет спасенных — куда? Спасителям едва ли свойственны кривые пути.
Верджил усмехнулся, достал из кармана джинсов помятую пачку сигарет, щелкнул зажигалкой, затянулся. Нил вдохнул аромат небывалой сладости и силы.
— Эт-то что? — с легкой запинкой спросил он.
— «Латакия — Дикий Мед». Мое собственное изобретение. Берешь коробку обычной мак-баренов-ской «Латакии», добавляешь…
Нил громко расхохотался.
— Ты что? — с легкой обеспокоенностью спросил Верджил.
— Вот уж не думал… Я-то химичу, потому что не достать ничего…
— А я химичу, потому что все достать. — Верджил со смехом бросил Нилу пачку и плоскую, черную с золотом зажигалку. — Угощайся.
Нил внимательно посмотрел на пачку. На глянцевом белом картоне не стояло ни слова, зато рельефно проступал красно-желтый силуэт рогатого кабана, которого Нил видел в гостиной над зеркалом. Повеяло неприятным холодком.
— Это что такое? — как можно небрежнее спросил Нил, показывая на изображение.
— Не что, а кто, — поправил Верджил. — Кернунн, Хранитель Дома.
— Это его портрет над зеркалом висит?
— Это не портрет. Это он сам. Точнее, его голова, а сам он-в зазеркальнем пространстве, недоступном никому, кроме него.
— Боже Верджил поморщился.
— Не Боже, а Хранитель. Он спит, но все видит. И если почувствует, что Дому что-нибудь угрожает… Ладно, схожу выжму еще соку, а ты походи здесь пока, посмотри, как все устроено. Только на еду и питье особенно не налегай, аппетит испортишь. У нас сегодня рождественский ужин.
— Но ведь лето?
— И что?
— Но Рождество зимой…
— Что такое Рождество?
— Ну, когда Христос родился…
— Кто такой Христос?
— Ну, это… Сын Божий.
— Все мы дети Божьи. И каждый день кто-то родился…
Верджил вышел в гостиную-прихожую, а Нил подошел к непонятным серым экранам, расположенным на стене. Стоило ему подняться на приступочку, которая тянулась вдоль экранов, ближайший экран замерцал приятным для глаз зеленым светом, а мелодичный женский голос радушно произнес:
— Хэлло! Добро пожаловать в наше домашнее кафе.
Нил вздрогнул от удивления и поспешно сошел с приступочки. Экран мгновенно погас, и все стало так, как прежде. Он осмотрелся, еще раз шагнул на приступочку.
— Хэлло! Добро пожаловать в наше домашнее кафе, — с той же жизнерадостной интонацией произнес голос.
На зеленом Поле экрана проступили разноцветные квадратики со словами:
Hors d'ocu-vres
Salads
Soups
Sauces & Seasonings
Fish & Seafood
Meat
Poultry & Game
Vegetarian Delight
Lacto-Ovo Feast
Side Dishes
Cheese Board
Just Desserts
Soft Drinks & Juices
Beers
Wines
Hard Stuff
Hot Beverages
Fruit
Suggestion: Menu №1
Suggestion: Menu №2
Special Requests
Small
