— Никаких. — Отпусти леску.
— Еще ни разу не встречал оперативника, у которого было бы иначе. Видите ли, я последовательный патриот. Но меня всегда сводила с ума наша неспособность освободиться от всех тех регуляций, правил и договоров, которые навязали нам чиновники, ООН и другие страны. Наша осторожность, наша робость в проведении тайных операций доходит до неприличия. Это уже граничит с государственной изменой. Наши люди — лучшие в этом бизнесе, но бюрократы связывают их по рукам и ногам, буквально не дают и шагу ступить! Я вижу свою задачу в том, чтобы снять с них оковы, а потом все увидят, на что они способны.
— Но в таком случае вы становитесь врагом правительства, которое стараетесь защитить, — заметил Эмблер.
— Вы хотите знать, не топчусь ли я у правительства под ногами? — Фентон вскинул брови, и на лбу у него четко проступили четыре морщины, такие же ровные, как и складки на тщательно отутюженной рубашке. — Я отвечу вам так: и да, и нет. Несомненно, есть немало таких, кто относится к моей деятельности, мягко говоря, неодобрительно. Но в Вашингтоне есть и умные люди. Люди, которые имеют настоящий вес, понимаете?
— И которые рассчитывают на вас?
— Вот именно. — Миллиардер взглянул на часы. Похоже, он ориентировался на какой-то временной график. Но на какой? Куда спешит Фентон? — Послушайте, в такого рода отношениях уже существует давно установившаяся и общепринятая модель. Думаю, вы в курсе того, как возросла в последние полтора-два десятка лет роль частных военных фирм, ЧВФ.
— Вспомогательные операции, тыловое обеспечение, прикрытие... — начал Эмблер.
— Чушь! — Фентон хлопнул ладонью по хрупкому на вид стеклянному столику. — Не знаю, как долго вы были не у дел, но от времени, похоже, отстали. Мир изменился, сейчас он совсем другой. Ситуация изменилась, когда «Дифенс сервис лимитед» — британцы, главным образом парни из САС — объединилась с американской компанией «Армор холдингс». Они охраняли посольства, шахты, прииски, объекты нефтедобычи в Южной Африке, проходили спецподготовку в Индонезии, Иордании, на Филиппинах. Потом «Армор» приобретает «Интерсек» и «Фалконстар». Следующий шаг — покупка «ДСЛ». Фирма выходит на международный рынок, оказывает услуги по управлению рисками, причем весь их спектр, от разминирования до сбора информации. Затем они покупают русскую «Альфу».
Основной штат «Альфы», как знал Эмблер, составляли бывшие офицеры элитной советской дивизии, русского эквивалента американской «Дельта форс».
— Спецназ спецназа.
Фентон кивнул.
— Дальше — больше. «Дифенс системе Коломбиа» — экс-военные из Южной Америки. «Армор» становится одной из самых быстро развивающихся компаний в данном секторе бизнеса. Приобретает «Груп 4 флэк», датскую компанию, владеющую «Вакенхат», «Левдан» и «Виннелл». И, наконец, ПВРИ. Она-то меня и вдохновила. ПВРИ, «Профессиональные военные ресурсы инкорпорейтед», — фирма, базирующаяся в Вирджинии, известна тем, что сохранила мир и стабильность в Боснии. Думаете, это сделали «голубые каски» ООН? Черта с два. А случилось вот что. В один прекрасный день специальный советник Министерства обороны в Боснийско-Хорватской Федерации уходит в отставку. На следующее утро он возвращается на Балканы, но уже как представитель ПВРИ. В 1995-м хорваты неожиданно для всех переходят в контрнаступление и дают сербам пинка под зад. Как? Почему? Когда эти оборванцы успели научиться воевать? Так или иначе, но сербам пришлось сесть за стол переговоров. Конечно, сыграли роль и авианалеты НАТО. Так что речь идет уже не о приватизации войны, а о приватизации мира, comprende? Частный сектор работает ради всеобщего блага.
— Раньше мы называли их наемниками.
— Ну и что? Мы же не открыли что-то новое. Вспомните историю. Когда Рамзес II воевал с хеттами, ему помогали военные советники-нумидийцы. А как называть Десять Тысяч Ксенофона? Кто они такие? Горстка отставных греческих воинов, нанятых специально для того, чтобы надрать задницу персам. Даже в Пелопоннесской войне участвовали наемники-финикийцы.
Скользнув взглядом по заполненному прохожими тротуару за витриной, он снова посмотрел на собеседника. Почему Фентон так часто поглядывает на часы?
— Вы никогда не задавались вопросом, что случилось с так называемым «дефицитом мира»? Сейчас в американской армии втрое меньше солдат, чем было на пике «холодной войны». Мы говорим о масштабной демобилизации. Уходим из Южной Африки, Британии. Расформировываются целые полки. Что остается? ООН? Смешно. Как говорили о средневековых папах: много бумаги, мало штыков.
— Поэтому мы собираем армию бывших.
— Все не так просто. Военный сектор меня больше не интересует — на мой взгляд, рынок слишком переполнен. Полу Фентону больше по душе уникальные проекты.
— Этим вы сейчас и занимаетесь?
— Конечно. ГСУ не конкурирует с частными военными фирмами. У них открытый бизнес. У нас закрытый. Вот в чем вся прелесть, понимаете? Мы не воюем, мы проводим операции. А это поважнее войн. Считайте, что имеете дело с «Консульскими операциями, инкорпорейтед».
— Наемные шпионы.
— Мы работаем во имя Бога, Таркин. Укрепляем США. Делаем их такими, какими они и должны быть.
— То есть вы как бы и часть правительства, и в то же время вне его.
— Мы делаем то, за что не может взяться правительство. — Глаза Фентона блеснули. Поначалу Эмблеру показалось, что глаза у него бесцветные, но теперь он понял, что ошибался: один глаз у промышленника был серый, другой зеленый. — Разумеется, бюрократы в Форт-Миде и Лэнгли, не говоря уже про «Туманное Дно», всегда готовы поливать меня грязью, но в глубине души они рады, что я делаю то, что делаю.
— Думаю, некоторые свою радость особенно и не скрывают. У вас ведь, должно быть, сохранились тесные связи с весьма высокопоставленными генералами. — Включая тех, кому известно, что сделали со мной. И почему.
— Абсолютно верно. Эти люди часто и охотно пользуются нашими услугами. Происходит, так сказать, перераспределение заказов.
— Только вкус и никаких калорий. — Эмблер с трудом подавил в себе отвращение. Фанатики вроде Пола Фентона опасны в первую очередь тем, что считают себя героями. Оправдывая пышной риторикой самые отвратительные, самые бесчеловечные поступки, они быстро утрачивают способность отделять собственный интерес от Великого Дела, которому посвятили себя. Присосавшись к общественным фондам, они воздают хвалу преимуществам частного предпринимательства. Они ставят себя над законами, над самим представлением о справедливости и уже в силу этого представляют угрозу той самой безопасности, о которой так рьяно пекутся.
— Всем известно, что враги свободы — включая свободный рынок — это и враги Пола Фентона. — Миллиардер посерьезнел. — Многие наши операции могут показаться незначительными. Но сейчас мы ведем охоту на более крупную дичь. — В его голосе послышались нотки волнения. — Сейчас мы получили по-настоящему ответственный заказ.
