Меньше чем через пять миль Браво увидел светящийся знак бензозаправки. Они заехали на стоянку, привели себя в порядок, насколько это было возможно в не слишком чистых уборных, и вернулись, встретившись возле «линкольна». Дженни ухитрилась смыть с себя все следы крови; ее волосы влажно блестели. Браво попросил ее повернуться спиной, мягко подтянул поближе к свету и раздвинул волосы на затылке. Царапина, похоже, была неглубокой, и кровь уже остановилась.
— Болит? — спросил он.
Глаза Дженни вспыхнули, и она отрезала:
— Давай раз и навсегда договоримся. Я тебя защищаю, а не наоборот, это понятно?
Ветерок откинул волосы с ее шеи, обнажив гладкую смуглую кожу и мягко очерченные верхние позвонки. Браво не удержался, обнял ее и крепко прижал к себе, поддавшись неожиданному порыву. Стоило ему отпустить Дженни, как она, ничего не говоря, даже не взглянув на него, забралась в машину.
На подъездах к городу Браво остановил «линкольн» возле круглосуточного придорожного кафе. В этот час все остальные закусочные были уже закрыты. Они прошли к столику в глубине помещения. Отсюда была хорошо видна входная дверь, а зеркальное окно, выходящее прямо на шоссе, обеспечивало превосходный обзор. Он выбрал это место почти инстинктивно, особо не задумываясь. Дженни опустилась на стул и уставилась в окно. По стеклу пробегали отблески света, мелькали призрачные отражения лиц посетителей ночной забегаловки. Браво подождал, но Дженни по-прежнему молчала. Тогда он сделал заказ за них обоих: кофе, яйца всмятку, бекон, пшеничные тосты и порция картошки-фри.
Принесли еду. Дженни, смотревшая невидящими глазами в пустоту, перевела взгляд на столик.
— Я не люблю бекон, — сказала она.
Браво потянулся, подцепил вилкой бекон с ее тарелки и переложил в свою.
— Надеюсь, хотя бы яйца всмятку ты любишь?
Она молча смотрела на него.
— Будешь еще что-нибудь?
— Я люблю картошку.
Браво, не говоря ни слова, ложкой переложил половину картошки-фри на тарелку Дженни и улыбнулся ей, приступая к еде.
Пожилая пара, заплатив по счету, покинула кафе; в дверь вошел мужчина средних лет с огромным колышущимся животом и двинулся к стойке. Присев на высокий стул — сиденье утонуло под необъятными ягодицами — он заказал бифштекс с картошкой. Снаружи, возле входной двери, курила ярко накрашенная девица с копной волос на голове. Одно бедро было зазывно выставлено вперед; черная кожаная мини-юбка практически ничего не прикрывала. Подъехала машина; Браво насторожился. Размалеванная красотка небрежно выкинула сигарету и двинулась на каблуках-шпильках в сторону автомобиля. Дверь открылась, девица привычным движением проскользнула внутрь. Машина тронулась с места. Браво вздохнул с облегчением и вернулся к еде. В кафе, кроме них, сидело еще человек шесть, но никто из них не обращал на соседей ни малейшего внимания.
— Дженни, давай поговорим, — предложил Браво — спустя какое-то время.
Молчание. Дженни продолжала тщательно, совершенно механически пережевывать пищу. Казалось, никакого вкуса она не чувствует. Будто заливает топливо в двигатель, постольку, поскольку это необходимо. Взгляд был устремлен не на Браво, не на тарелку с едой, — на кого-то или на что-то, чего ему не дано было увидеть.
Он собрал с тарелки последние крошки. Внезапно Дженни произнесла:
— Плохо, что мы его не похоронили.
— Полагаешь, это было бы очень умно?
— А ты большой специалист в таких вопросах, да? — Словно только что увидев содержимое своей тарелки, она бросила вилку на стол и брезгливо отодвинула еду. — Эту картошку, судя по вкусу, поджарили неделю назад.
— Дженни, нам обязательно нужно ругаться?
Она молча смотрела на него.
— Мне жаль, что Кавано погиб. Я даже не представляю, что этот человек для тебя значил, но…
— Ты просто идиот, Браво, — с неожиданной силой сказала Дженни. — Полагаешь, немного подумал и обо всем догадался? Ничего, совершенно ничего ты не понимаешь!
Снова между ними повисла тягостная тишина. Оба, казалось, ощетинились, приготовившись отражать взаимные нападки. Потом Браво протянул Дженни руку ладонью вверх.
— Давай заключим перемирие, а? Оставим в стороне наши личные горести и наш гнев, какими бы ни были его причины.
Дженни долго не отвечала, всматриваясь в его лицо. Наверное, пытается понять, искренни ли его слова, подумал Браво.
Наконец она поднялась из-за стола; на лице появилось вызывающее выражение.
— Хорошо. Только даже не думай о том, чтобы переспать со мной.
Браво удивленно рассмеялся, захваченный этой фразой врасплох. К собственному изумлению он почувствовал в глубине души легкое разочарование.
— Я серьезно говорю.
— Ладно… Как скажешь! — спохватился он, перестав смеяться.
Дженни протянула руку и положила сверху на его ладонь. Глаза ее блестели ярче обычного из-за стоявших в них слез.
— Перемирие — хорошая идея.
Они вернулись в «линкольн», и Браво вытащил листок бумаги с цифрами выгравированного на очках кода.
— Я поразмыслил над этим, — сказал он, — и теперь, кажется, знаю, что они могут означать.
— Ты успел расшифровать формулу? — удивилась Дженни. — Когда?
— Последовательность неверная. — Браво поднял листок таким образом, чтобы увидеть его отражение в зеркале заднего вида. — Этому простому трюку отец научил меня в детстве. Нужно перевернуть всю последовательность символов — в данном случае, цифр — целиком, а не по строкам. Тот, кто незнаком с приемами отца, не сможет расшифровать код, даже увидев его отражение. — Порывшись в бардачке, Браво нашел блокнот и ручку. Дженни держала листок перед зеркалом, а он переписывал последовательность цифр на бумагу. Наконец у него получились три группы из шести цифр каждая, и еще одна — из четырех.
Дженни перевела взгляд с цифр на лицо Браво, словно пытаясь прочитать его мысли.
— И?
Он потянулся к панели управления, снял с подставки Джи-пи-эс-навигатор и принялся вводить цифры.
Дженни была удивлена.
— Это что, координаты местности?
— Три группы по шесть цифр — долгота и широта, с точностью до минут.
— А последняя? Из четырех чисел?
— Этого я пока не знаю, — ответил Браво, поворачивая к ней экран приборчика.
— Сен-Мало, — прочитала она. — Это во Франции, верно?
Браво кивнул.
— Точнее говоря, в Бретани.
— Отправляемся туда?
— Да. — Браво вытащил мобильный телефон. — Но нам потребуется помощь.
Близился полдень, и Джордан Мюльманн давно находился в своем парижском офисе фирмы «Лузиньон и K°». Джордан был высоким и стройным молодым человеком. Портрет довершали темные волосы, глубоко посаженные черные глаза и волевая челюсть. Мужественный, хотя отчасти чем-то неуловимо отталкивающий облик.
