Джордан покинул Ватикан и растворился в суете центральных улиц Рима. Удачно, что в арендованной машине был кондиционер, — город буквально плавился от жары. На Площади Венеции он свернул, проехав мимо Форума, окруженного таким плотным кольцом туристов, что нижних этажей было не видно. Миновав Капитолий, он выехал за пределы centre storico,
[37]
сердца Рима, и продолжил путь мимо Уст Правды в Авентино, старый фешенебельный район вилл, тихий и зеленый. Здесь располагались посольства и многоквартирные дома класса люкс.
Джордан наблюдал за окружающим миром сквозь тонированные стекла машины, отодвигающие на безопасное расстояние римскую послеполуденную суматоху.
Он вытащил телефон и набрал номер Камиллы. Она взяла трубку, и он справился о ситуации в Венеции.
— Беспокоиться не о чем. Все идет по плану, мой дорогой, — ответила она.
— Хорошо. Канези снова играет мускулами. — Джордан отрывисто хохотнул. — Увы, скоро будет нечем поигрывать, его мускулам недолго осталось.
— Какая жалость.
— Как ведет себя синьор Корнадоро?
— Прекрасно, мой дорогой. А я должна задать тебе тот же вопрос относительно синьора Спагны.
— С Османом я сам разберусь, матушка. Твое дело — разобраться с Браво.
— У тебя хоть раз был стоящий повод усомниться в том, что я отлично знаю свое дело?
Джордан почувствовал, как неприятно заколотилось сердце; неудовольствие матери было словно пощечина. Он рассердился сам на себя.
— Результаты, Камилла, нужны результаты! Все остальное сейчас неважно. Твой мир — это Браво, и только Браво. От тебя зависит наше будущее!
И Джордан отсоединился, пока Камилла не успела ответить, со смешанным чувством беспокойства и облегчения. Остановив машину перед представительным зданием посольства Кипра, обрамленным строгими кипарисами и цветущими бугенвиллиями, он решительно отключил телефон. Выйдя из машины, Джордан чуть не пошатнулся от накатившей со всех сторон жары и поспешно двинулся наверх по каменным ступеням лестницы. Наверху открылась дверь, на пороге появился Осман Спагна. Он легко поклонился Джордану и провел его внутрь, в прохладу холла.
— Рад снова приветствовать вас, мессир.
Джордан кивнул и вслед за Османом прошел через анфиладу помещений вдоль фасада здания. На самом деле в Риме не было посольства Кипра. Его функции выполняло по договоренности с Кипром новозеландское посольство. В этом же здании на самом деле размещалась штаб-квартира рыцарей святого Клемента.
Спагна вытащил ключ и отпер неприметную дверь в деревянной обшивке. Несколько секунд спустя они с Джорданом сидели за полированным столом в комнате с высокими потолками. Напротив широких распашных дверей располагалось несколько окон, выходящих в ухоженный сад с идеально подстриженными лужайками и деревьями. Но сейчас чудесный вид за стеклами был закрыт тяжелыми бархатными шторами. Стены, лишенные каких бы то ни было украшений, ничего не говорили о назначении этого помещения.
— Документы готовы, мессир, — сказал Спагна, пододвигая к Джордану папку с бумагами. — Все в точности, как вы хотели.
Джордан, жадно глотая строчки, пробежал глазами текст подписанного контракта с покупателем здания, — этого здания, десятки лет служившего пристанищем рыцарям.
— И об этом никто не знает, вы уверены?
— Вполне уверен, — ответил Спагна, приземистый смуглокожий коротышка с большим носом и хитрыми глазами хорька. Он, с его расчетливым математическим умом, прекрасно дополнял Джордана: талантливый инженер при амбициозном строителе империи. — Страница пять, параграф седьмой. Как видите, все прописано достаточно четко. Покупатель не имеет права обнародовать сделку ранее, чем через три месяца после вступления во владение зданием. Это не вызвало никаких возражений, поскольку права законного собственника он приобретает сразу.
Подняв глаза от документов, Джордан облегченно вздохнул.
— Наконец-то мы покинем это место. Наконец-то свобода от Рима, от Ватикана, от кардинала Канези!
Спагна кивнул.
— Это последний шаг к освобождению. Мы с вами не зря провели последнюю декаду, не зря задействовали все связи и ресурсы «Лузиньон и K°». Теперь все средства, предоставленные нам кардиналом и его окружением, надежно размещены.
За этим Джордан и приехал в Рим, а вовсе не для того, чтобы выразить уважение Канези и засвидетельствовать почтение Понтифику. Он должен был довершить начатое дело, выполнить последний пункт плана.
— Значит, моя мечта наконец сбылась. С этого момента рыцари больше не привязаны к Ватикану. Теперь мы свободны и способны сами решать свою судьбу.
Джордан поднялся, и Спагна вместе с ним. Они вместе подошли к дверям, ведущим в огромный конференц-зал, и распахнули створки. Переступив порог, Джордан остановился. Тридцать пять человек — бизнесмены, политики, финансисты, валютные дельцы, влиятельные правительственные чиновники из двадцати различных стран — разом поднялись со своих мест за столом розового дерева. Над их головами висело знамя с изображением семиконечного пурпурного креста — эмблемы рыцарей святого Клемента.
— Господа, — произнес Джордан, — у меня для вас важные новости, которых все мы так долго ждали. — Он обошел стол по периметру, остановился под знаменем со старинной эмблемой и дернул за один из углов. Знамя легко упало к его ногам; на его месте обнаружилось новое: клинчатый щит с расходящимися из центра линиями, делящими поле на шесть треугольных частей, а в центре — Гриллус, мифическое существо с телом огромного кузнечика и головой рычащего льва. Герб Мюльманнов.
Джордан, воодушевленный победой, повернулся к собравшимся.
— Рыцарей святого Клемента в прежнем понимании больше нет! Да здравствуют свободные рыцари!
Блистательный жребий, подумал он, вслушиваясь в нарастающий гул голосов. Это стало возможным благодаря смерти Декстера Шоу и постепенному приближению Браверманна к цели. Когда Браво найдет сокровищницу, Джордан получит все, включая Завет и Квинтэссенцию, которые он никогда и не собирался передавать Канези. Нет, они будут принадлежать только ему, он будет распоряжаться ими по собственному усмотрению! Даже Камилла не знала, что он намерен использовать Квинтэссенцию и приблизиться к бессмертию, как Мафусаил.
Джордан не мечтал о том, чтобы самому стать божеством; нет, для этого время еще не пришло. Пока ему вполне хватало мысли о конце игры, когда Браво окажется перед ним на коленях, когда наконец узнает правду. Он воображал, как вдосталь насладится потрясением и отчаянием на лице Браво за секунды до того, как своими руками оборвет его жизнь…
Глава 17
Браво сидел на скамейке в Вашинггон-сквер со стороны Гринвич-виллидж напротив отца. Их разделял квадратный столик из камня и бетона. На поверхности лежала шахматная доска с расставленными фигурами. Браво начал с giuoco piano, применив «защиту двух коней», поскольку это давало больше возможностей. Но после шестого хода он понял, что сделал ошибку, — медленно, но верно, как всегда, его отец брал верх.
