Загадка XII века
Говоря о развитии искусства (см. «Другая история искусства, М., Вече, 2001), мы отметили архаичность произведений XI–XII веков. Это так называемая романская эпоха, переходящая ближе к началу XIII века к готике. Основываясь на классическом искусствознании, мы видим в этой эпохе изделия, сюжеты которых не имеют ничего общего с тематикой, излюбленной в Древних Греции и Риме. Перед нами уродливые, неумелые, далекие от античных идеалов произведения изобразительного искусства. Это известно и художникам и искусствоведам:
«Повсюду повторяется одна и та же орнаментальная схема лица: глаза, обведенные кругами, будто они в очках, длинный прямой нос с изуродованными ноздрями, по большей части крошечные уши, пухлые щеки, схематичные, заплетенные в косички волосы» (Феге).
«Манера, в которой исполнены все эти скульптуры, характеризуется тем, что свойственное прикладному искусству понимание форм, воспитанное на резных из слоновой кости и на золотых чеканных изделиях, перенесено в произведения монументального масштаба» (Дегио).
Как считают искусствоведы, романское искусство «естественно примыкает к позднеантичному христианскому искусству». Каким образом XII век «примыкает» к V веку, они не объясняют. А мы им поможем: посмотрите на стандартную «греческую» синусоиду, и вы увидите, что и в самом деле эти века лежат на одной линии № 4.
Но литература неожиданно дает нам другую картину: наряду с работами неумелыми мы находим весьма изощренную поэзию и прозу, склонную к античной тематике, причем и латинскую и греческую, чего нельзя объяснить даже опережающим развитием словесных искусств по сравнению с изобразительными. Можно для начала предположить, что работы неумелые действительно принадлежат XII веку, но будет ли правильным вывод, что сильные, изощренные произведения «привнесены» сюда по ошибке или умыслу?
Германн Расслабленный. «СЕКВЕНЦИЯ О СВЯТЕЙШЕЙ ТРОИЦЕ»:
Троичной Единости,
единосущной Божественности
Хвала многовидная —
Владыке,
что в безначальном
самотождестве покоится,
как Вечность,
Иатриилу дивному;
и Слову, собезначальной
Отчей Мудрости зиждительной,
от века просиявшей Истине;
и Тебе, сих обоих
Благоволение,
Параклите сладостный,
о, Блаженство святое
и Святость всесветлая!
Истинная и благая
Вечность,
вечная же и благая
Истина.
Истинная и вечная
Благость!
Отче, Эл, Элион,
Элоэ, Элион,
Иа, Садаи,
Свет, Самаин,
Ты еси Эйэ, Бог
Саваоф, неизреченный
Адонаи;
от Тебя сотворенных
помилуй.
Петр Дамиани. «НА ВЕЧЕРНЕ»:
Царствия небес благородный консул,
Мы к тебе взываем с мольбой, да явишь
Курию Олимпа для нас отверстой,
Апполинарий!
Слуг твоих да примет Ключарь небесный,
Что утешен много питомца славой
И ликует, вняв, как тебя величит
Мерное пенье.
Ибо ты Равенне, в ночи косневшей,
Вверженной во мрак и обман кумиров,
Утренней Звездой возблистал с Востока
Пламеннозрачно.
Иренея отпрыск, незрячий прежде,
Зрит, дивясь, тебя, как светило мира;
Ты ж уму отца, как и взору сына,
Свет открываешь.
Не поможет Фекле врачей искусство,
Не помогут сонмы богов безбожных;
Но тобой она спасена и к небу
Очи подъемлет.
Радостно глаголют уста классийца,
Что разверсты мощью твоей молитвы,
И, слова слагать научившись, славят
Отчее Слово.
Деву, что двоякой подпала смерти,
Воздвигаешь ты от греха и тлена;
Се, дыханьем – плоть, благочестьем – сердце
Животворится.
Славу и хвалу мы Отцу приносим,
Что Своих святых возвеличил дивно,
С Ним же Сыну честь и Святому Духу
Буди вовеки.
Такие простенькие, наивные стихи как раз свойственны эпохе. Но тут же, в сборниках европейских и византийских произведений XII века, опубликованы масштабные литературные полотна, воспевающие античных героев, выполненные в классическом стиле, иногда содержащие прямые обращения к древним авторам. Даже одна лишь разностильность этих работ может вызвать у непредвзятого читателя недоумение, нас же, предлагающих свою хронологию и объясняющих механизм построения традиционной истории, особенно волнует несовпадение стиля с нашей синусоидой.
Для «греческих» работ возможный выход мы показали в предыдущей главе: они должны быть датированы по «византийской» волне синусоиды. Теперь мы покажем, что не только греческие, но и многие латинские произведения XII века нужно отнести к XIV–XV векам; так все приходит в норму: ведь в этих веках мы в изобилии встречаем и сходные литературные приемы, и склонность к антике! Приходится признать, что многих латинских авторов, в том числе и национальных авторов Европы (англичан, французов) следует датировать по «византийской» волне.
Вальтер Шатильонский (XII век). «АЛЕКСАНДРЕИДА»:
В детские годы, когда еще были пухом покрыты
Мальчика щеки, когда на лице не курчавился волос,
С Марсом поспорить он не был готов, но всем своим сердцем
Рвался к оружью: слыхал он не раз, что должны быть подвластны
Земли Пеласгов отцу, но их, подчинив себе, Дарий
Держит под игом; и мальчик, разгневан, вскричал, негодуя:
«О, как медлительно время течет! Когда же удастся
Мне, в смертельном бою, взмахнув мечом засверкавшим,
Сбросить персов ярмо? Когда мне удастся, тирану
Медленный бег колесницы пресечь нападением быстрым,
Войско повергнуть в смятенье? Когда же львенок поднимет
Знамя свое? И когда же, увенчанный шлемом, он сможет
С мощным сразиться врагом? И разве в своей колыбели
Не был младенцем Алкид, когда двух змей кровожадных
Он, задушив, умертвил? А разве бы я не решился
Подвиг такой же свершить, когда б до сих пор не внушало
Мне ребяческий страх Аристотеля славное имя?
В возраст двенадцатилетний – пусть тело еще не окрепло —
Доблесть души велика; возмещают цветущая юность,
Пылкий задор недостаток годов! И доколь меня будут
Сыном считать Нектанеба? Нет, выродком я не останусь!»
Так он сам с собой говорил в негодующем сердце…
