«81. По прошествии одного дня, в течение которого галлы изготовили много фашинника, лестниц и багров, они выступили бесшумно в полночь из лагеря и приблизились к полевым укреплениям. Внезапно подняв крик, который для осажденных должен был служить сигналом их наступления, они бросают фашинник, сбивают наших с вала пращами, стрелами и камнями и вообще подготовляют штурм. В то же время Верцингеториг, услыхав их крик, дает своим сигнал трубой к наступлению и выводит их из города. Наши занимают на укреплениях свои посты, которые каждому были назначены в предыдущие дни, и отгоняют галлов фунтовыми пращами, кольями, расставленными по всем шанцам,
[51]
и свинцовыми пулями. Так как за наступившей темнотой ничего не было видно, то много народа с обеих сторон было переранено. Немало снарядов выпущено было из метательных машин. Там, где нашим было трудно, легаты М. Антоний и Г. Требоний, которым досталась оборона этих пунктов, выводили резервы из ближайших редутов
[52]
и по мере надобности посылали их на помощь».
Когда в средневековом тексте, посвященном «древности», встречается слово «артиллерия», историк-комментатор немедленно поясняет читателю, что этим словом автор по незнанию называл «военные машины для метания стрел, камней и балок, каковыми были баллисты, и более легкие катапульты и скорпионы». Ведь средневековый писатель, в отличие от современных комментаторов, скалигеровской версии истории не знал, и его рассказы требуют уточнений. Но вот мы видим, что Цезарь упоминает свинцовые пули. Вы думаете, историки не сумеют вывернуться? Еще как сумеют! Они объясняют, что под свинцовыми пулями мы должны понимать вовсе даже не пули, а куски свинца размером с куриное яйцо, которые вместо камней кидали из пращи.
Но, во-первых, пращи тут же упомянуты Цезарем как отдельный вид вооружений. Во-вторых, подобное объяснение – что «пулями» пуляли из пращи, означает: непобедимая римская пехота тащила с собой в поход тяжеленный груз свинцовых шариков, предварительно потратив немало трудов для их отливки, хотя могли бы ограничиться сбором камней. Не проще ли предположить, что речь идет именно о пулях для ружей, а действие происходит в средневековье? Порох был применен в огнестрельном оружии впервые в 1319 году, (линия № 6), но стреляли сначала, как это ни удивительно, камнями! Когда появилось ручное огнестрельное оружие, первые свинцовые пули действительно были размером с куриное яйцо. А нам тут доказывают, что пули отливали из свинца, чтобы кидать вручную из пращи. Возможно, от таких-то вот комментаторов и пошло ироническое выражение «отлить пулю».
Мировая литература сохранила поэтическое описание той же самой гражданской войны, о которой пишет Цезарь. Марк Анней Лукан (39–65) в седьмой книге поэмы «Фарсалия» пишет:
Каждое племя спешит со своим оружием в битву,
Римлянин – каждому цель: там стрелы летят отовсюду,
Факелы, камни летят и от воздуха жаркие ядра,
Что расплавляются в нем, разогретые грузным полетом.
Тьмы итурейцев, мидян и вольные шайки арабов,
Грозные луки у всех и стрелы пускают не целясь;
Мечут их в небо они, что над полем раскинулось битвы.
Сыплются смерти с небес; обагрен, не творя преступленья,
Тот чужеземный булат; беззаконие все собралося
К дротикам римским теперь: весь воздух заткан железом,
Мрак над полями навис от стрел, несущихся тучей.
Можно представить себе, как в пушку закатывают холодное ядро, пушка стреляет, ядро нагревается – и от выстрела, и, возможно, в полете от воздуха. Если ядро толкнул рукою воин, то нагреться оно никак не успеет, потому что всего полета ему метров 15; современные мировые рекорды в толкании ядра едва превышают 20 метров. К сожалению, нет сейчас соревнований по использованию пращи, и мы не знаем, как далеко летело бы ядро, пущенное из пращи. Литературоведы тоже этого не знают, что не мешает им делать предположение, что речь идет именно о праще, и комментировать это место у Лукана таким образом:
«О том, что свинцовые ядра, пускаемые из пращи, будто бы накалялись и даже плавились при полете, упоминается и у других древних авторов. Так, например, Лукреций (VI, ст. 178 сл.) говорит:
…свинцовые даже
Ядра, коль долго летят, растопляются в быстром вращеньи».
В традиционном контексте заявления о нагревании, а тем более «растоплении» металлических ядер в полете не могут быть умозрительными. То есть, раз уж писатели об этом пишут, значит, видели, как происходит этот процесс или хотя бы его завершение – падение ядра. Но скажем прямо (и с этим согласятся все, даже литературоведы): никаким механическим приспособлением, вроде пращи или катапульты, нельзя придать ядру такое ускорение, чтобы оно не то что растопилось, а даже нагрелось в полете.
А представить себе такой процесс, предугадать его, ни разу не видев наяву, невозможно, потому что вплоть до эпохи Возрождения люди не понимали, что такое воздух, они его попросту не замечали и уж конечно не могли себе представить, чтобы трением о воздух что-либо могло нагреваться, ибо не было достойных скоростей. Вопросы динамики вплоть до времен уже развитого применения артиллерии не рассматривались, люди ограничивались статикой; только стрельба на большие расстояния показала, что в баллистике надо учитывать наличие воздуха, и это – хорошо известная история, которую до сих пор никто не оспаривал. Но вот, пожалуйста: знания Лукана и Лукреция существенно превышают те, которые они должны иметь в соответствии с самой традиционной историей!
Тит Лукреций Кар (I век до н. э.), написавший о «растоплении» ядер в полете, относится к той же линии № 6 «римской» волны, что и Лукан и Цезарь. Кстати, странно, что комментатор никак не откликается на упоминание Луканом «вольных шаек арабов». Кто бы это такие могли быть?…
Согласно официальной истории, арабы не были известны европейцам до VII века, до тех пор, пока они впервые не вторглись в южные провинции Византии. Но и после того их очень долго звали не арабами, а сарацинами или маврами.
Считается, что христианская Европа якобы восприняла пришельцев как еще одного из многочисленных врагов, угрожавших христианству со всех сторон, и не видела на первых порах особой разницы между ними и «язычниками» с севера и востока (викингами, славянами и мадьярами). Сарацинская экспансия не затронула большую часть Европы, которая довольно равнодушно встретила их появление на международной арене. Ученых занимал один вопрос: «Как увязать их с уже известными народами?»
По схеме Евсевия – Иеронима и идее Аврелия Августина, «гражданская» история есть часть истории священной, ее продолжение и завершение. Соответственно, все известные народы должны иметь строго определенное место, поскольку все они упомянуты в Библии, вплоть до загадочных серов (так называли китайцев в Средние века). Поэтому сарацинам нужно было обязательно найти место в священной истории; кстати Библия давала ответ и на вопрос о дальнейшей судьбе мусульман в предстоящем конце всего сущего.
