«Мне нужно с вами поговорить. Ванда будет ждать вас на лестнице в половине одиннадцатого. А.»
Волна счастья захлестнула Альдо. Он огляделся. Покинуть свое место так, чтобы его не заметили за центральным столом, не представляло трудности: достаточно было сделать шаг назад, и его надежно скроют апельсиновые деревья и завеса из лиан. И уж совсем удачно – стол был недалеко от двери.
В назначенный час князь, взглянув на Фэррэлса, убедился, что тот погружен в какой-то спор и не обращает внимания на остальных гостей, извинился перед соседями, отодвинул стул и вышел...
Вестибюль не был пуст, отнюдь. Официанты сновали чередой из кухни в зал и обратно – деловито и бесшумно. Дверь зала с подарками была открыта – хозяин считал неприличным, даже оскорбительным для гостей закрыть ее, прежде чем они разойдутся, – и оттуда было слышно, как переругиваются между собой охранники. Тот, что стоял ближе к порогу, по-своему истолковав намерения Морозини, указал ему на большую лестницу, любезно уточнив:
– Это с другой стороны, в нише...
Кивком поблагодарив его, Альдо направился к указанному месту, зашел туда, вышел, быстро огляделся, решил, что момент подходящий, и бросился к застланной ковром лестнице. В несколько прыжков он оказался на площадке, вправо и влево от которой уходил широкий коридор, освещенный настенными светильниками. Долго искать не пришлось: внушительная фигура Ванды показалась из-за старинного портшеза, стоявшего у входа в одну из галерей. Она сделала ему знак следовать за ней, затем, остановившись у какой-то двери, приложила палец к губам и на цыпочках удалилась.
Морозини тихонько постучал и, не дожидаясь ответа, взялся за ручку двери, чтобы войти. Удар настиг его именно в этот миг, и он рухнул, не успев даже вскрикнуть. Странно, но последнее, что он запомнил, – как будто кто-то засмеялся в тишине. Коротким смешком, скрипучим и злобным...
Когда Альдо наконец очнулся, голова его гудела и раскалывалась от боли, однако на его умственных способностях это, похоже, не отразилось. Он с удивлением обнаружил, что лежит на мягкой кровати посреди красиво обставленной и ярко освещенной комнаты. В детективных романах, которые он любил читать, герой обычно приходил в себя в подвале, среди пыли и паутины, в темном чулане без окон или даже в стенном шкафу... Но тот, кто на него напал, оказался исключительно заботливым: подложил ему под голову две подушки и аккуратно повесил его фрак на спинку кресла. На кресле лежало также голубое муслиновое платье – он сразу узнал его...
Узнал он и запах дорогих духов – пьянящий и очень оригинальный запах, который всегда сопровождал Дианору. Итак, по неясным ему причинам человек, смеявшийся таким характерным и неприятным смехом, на этот раз, очевидно, взял на себя миссию по воссоединению разлученных любовников...
– Очень любезно с его стороны, но старался он наверняка не для моего блага, – пробормотал Альдо.
Он сел – комната слегка качнулась перед глазами, – затем с трудом встал и привел в порядок свою одежду. Взглянув на часы, он обнаружил, что находится здесь уже больше четверти часа, и тут же убедился, что придется задержаться еще на некоторое время: дверь комнаты была заперта снаружи на ключ. «Нет, надо срочно учиться слесарному делу!» – подумал Альдо, не без зависти вспомнив таланты Адальбера. Ему было ясно одно: кому-то очень нужно, чтобы он оставался у Дианоры как раз тогда, когда его ждала Анелька. Но была ли записка – он нашел ее у себя в кармане – действительно написана юной полькой? Почерк не рассеял его сомнений...
Замок – подлинный XVII век! – был изумительно красив и так же изумительно крепок. Взломать его Альдо не мог – разве только высадить дверь. Не зная, что за ней скрывается, он колебался, боясь поднять шум. Окно? Князь распахнул его и увидел внизу залитые светом сказочные сады. Увы, света было слишком много: на фоне освещенного фасада он будет отчетливо виден, как на витрине, а в саду, к несчастью, были люди. К тому же от земли его отделяли по меньшей мере два этажа, а стена была совершенно гладкая: впору сломать шею...
Морозини уже готов был связать простыни с кровати, следуя классической методе и рискуя сойти за сумасшедшего, как вдруг где-то на первом этаже послышался оглушительный шум, волной раскатившийся по всему замку. Что-то загрохотало, потом раздались крики, топот, свистки. Полицейские? Альдо больше не раздумывал: не испытывая ни угрызений совести, ни жалости к прекрасной росписи – тоже XVII века! – он кинулся на дверь подобно пушечному ядру и вышиб ее одним ударом ноги. Галерея была пуста, зато внизу переполох продолжался.
Вестибюль был полон людей; они суетились, жестикулировали, что-то говорили все одновременно, поэтому никто не обратил внимания на Альдо, когда он спускался по лестнице. Люди толпились перед входом в зал с подарками; дверь была закрыта. Два охранника стояли, прислонясь к ней, и что-то объясняли гостям.
– Что случилось? – спросил Альдо – энергично работая локтями, он сумел пробиться в первые ряды.
– Ничего страшного, сударь, – ответил один из полицейских. – Нам приказано никого не впускать и не выпускать.
– Но почему? Кто там?
– Господин Фэррэлс с несколькими гостями. Дамы, прибывшие с опозданием, не успели посмотреть подарки.
– И для этого ему понадобилось запираться?
– Э-э... видите ли... одна из этих дам подвернула ногу и, пытаясь за что-нибудь удержаться, сорвала бархат со стола с драгоценностями. Все рассыпалось по полу. Господин Фэррэлс помогал своей гостье подняться, а нам сразу же приказал закрыть дверь, чтобы никто не вышел, пока все драгоценности не будут на своих местах...
– На редкость любезно! – возмутился кто-то. – Этот англичанин абсолютно невоспитан! Неужели он думает, что бедная женщина нарочно упала, чтобы украсть его побрякушки?
– Это вряд ли! – рассмеялся охранник. – Насколько я знаю, это старая английская леди, герцогиня, родственница королевской семьи! Сейчас она сидит в кресле и пьет коньяк для успокоения нервов, а все остальные вместе с моими коллегами собирают драгоценности... Прошу вас, дамы и господа, – добавил он, повысив голос, – вернитесь, пожалуйста, в залы и подождите, пока здесь наведут порядок! Это ненадолго...
– Будем надеяться, что ни одна из его злополучных драгоценностей не пропадет, – проворчал врач, оказавший помощь Анельке. – Иначе с него станется подвергнуть нас всех обыску... Мне хочется сейчас же уехать!
– Нет, Эдуард, побудем еще! – запротестовала его жена. – Это все так забавно!
– Забавно? Вы, однако, не привередливы, Маргарита! Посмотрите-ка на министров!
Министры держали совет с двумя послами у входа в залы: они собирались потребовать свои машины, хотя все, казалось, воспринимали происходящее философски. Альдо услышал, как один из них – это был г-н Диор, министр торговли и промышленности – со смехом заявил:
– Эту свадьбу я надолго запомню! Подумать только, ради нее я уехал из Марселя, где президент, возвращаясь из Северной Африки, остановился, чтобы присутствовать на открытии Колониальной выставки!
