– Слава Богу, вы еще в Париже! Я и не надеялся...
– У меня остались здесь кое-какие дела, – уклончиво ответил Альдо. – Что вы хотели мне сказать?
– Вы мне очень нужны. Можете прийти часов в восемь?
– Нет. В восемь я должен проводить одну знакомую на вокзал.
– Тогда позже! В любое время, когда сможете, только Бога ради приходите! Это вопрос жизни и смерти!..
– Хорошо, в половине одиннадцатого. Предупредите вашу охрану...
– Вас будут ждать...
Князя действительно ждали. Назвав свое имя, он беспрепятственно прошел через полицейский кордон и, оказавшись на крыльце, увидел уже знакомых ему дворецкого и секретаря. Толпа вокруг дома немного поредела, но те, что остались, явно собирались расположиться здесь на ночь. Естественно, появление элегантно одетого гостя не могло остаться незамеченным. Любопытный шепоток всколыхнул толпу, а двое журналистов кинулись к Альдо в надежде взять интервью, но он, учтиво улыбаясь, отмахнулся:
– Я всего лишь друг, господа! Ничего для вас интересного...
Сэр Эрик ждал его в кабинете, в котором Альдо уже однажды был. Бледный и взволнованный, торговец оружием мерил шагами большую комнату, то и дело закуривал и, пару раз затянувшись, бросал сигарету прямо на пол, даже не замечая, что прожигает роскошный туркменский ковер. При виде Морозини он остановился.
– Из сегодняшних газет я узнал о постигшем вас несчастье... – начал Альдо, но хозяин резким жестом оборвал его:
– Не произносите этого слова! Я хочу верить, что непоправимого не произошло. Но, во-первых, спасибо, что пришли.
– По телефону вы сказали, что я нужен вам. Признаться, я вас не совсем понял. Чем я могу помочь?
Сэр Эрик указал гостю на стул, но сам остался стоять, не сводя с него глаз. Этот пристальный взгляд как будто давил на Альдо тяжестью не меньше тонны.
– По требованию похитителей моей жены, которые связались со мной прошлой ночью, вам должна быть отведена центральная роль в игре... в смертельной игре, которую они затеяли в вечер свадьбы, когда похитили леди Анельку из моего дома... почти что из-под моего носа.
– Мне?.. Как это? Почему?
– Я не знаю, но это факт, с которым мне приходится считаться.
– Прежде чем узнать, какая роль мне отводится, я хотел бы, чтобы вы мне кое-что объяснили.
– Спрашивайте.
– Если то, что я прочел в газетах, – правда, пусть даже не вся, то леди Фэррэлс уже исчезла, когда вы сообщили нам, что ей очень плохо?
– Верно. Я поднялся за ней, чтобы она вместе со мной открыла фейерверк, но в комнате нашел только Ванду, оглушенную и связанную, а на ней лежало письмо, написанное по-английски, печатными буквами. Меня предупреждали, что я должен молчать и ни в коем случае не обращаться в полицию, если хочу увидеть мою молодую жену живой. Обещали позднее сообщить условия, на которых она будет возвращена мне... целой и невредимой. И наконец, я должен был завтра же вернуться в Париж.
– Отсюда выдумка о болезни и санитарная машина?
– Разумеется. Машина увезла сверток из одеял, Ванда следила, чтобы никто не приближался.
– А от нее вы ничего не узнали? Кто напал на нее? Неужели она ничего не видела, ничего не слышала?
– Ничего. Ее ударили по голове, она даже не поняла, с какой стороны.
– Ясно. Но почему же, черт возьми, поднялась эта шумиха в сегодняшних газетах?
– Это и мне хотелось бы знать. Надеюсь, вы понимаете, что я здесь ни при чем.
– Кто-нибудь из вашего окружения?
– Я полностью доверяю людям, которые помогли мне разыграть всю эту невеселую комедию. К тому же, – добавил сэр Эрик горько и надменно, – таких мест, какие они занимают в моем доме, им больше нигде не найти, потому что я этого не допущу.
Последние слова он отчеканил, подчеркивая скрытую в них угрозу. Морозини покачал головой, достал из портсигара сигарету и закурил, не глядя на собеседника.
– Что ж, – произнес он, выдохнув дым, – теперь вам остается только сказать мне, почему я здесь.
До сих пор сэр Эрик стоял, опершись на письменный стол; внезапно он отошел к открытому окну и уставился на окутанный тьмой парк. Морозини видел теперь только его спину.
– Все очень просто! Выкуп должен быть заплачен послезавтра вечером. А принести его должны вы.
Повисло молчание. Альдо, опешив, подумал, что он ослышался, и счел нужным переспросить:
– Простите, но... правильно ли я вас понял? Вы сказали, что я должен отнести выкуп похитителям?
– Именно так! – бросил сэр Эрик, не оборачиваясь.
– Но... почему я?
– О, на это как раз, по-видимому, есть очень веская причина, – усмехнулся барон. – Пресса и в самом деле недостаточно хорошо информирована: в газетах упоминаются только двести тысяч долларов в старых банкнотах.
– А... они требуют что-то еще?
Фэррэлс наконец повернулся и медленно подошел к своему гостю. В его глубоких черных глазах горело гневное пламя.
– Вы абсолютно уверены, что не знаете этого? – произнес он.
Альдо вскочил, словно подброшенный пружиной. Под нахмуренными бровями глаза его засверкали, став ярко-зелеными.
– Я требую объяснений, – сухо проговорил он. – Что я, по-вашему, должен знать?.. Советую вам не говорить загадками, иначе я ухожу, и разбирайтесь сами с вашими гангстерами!
Он направился к двери, но выйти не успел.
– Стойте! – воскликнул сэр Эрик. – В конце концов... может быть, вы действительно ни при чем.
Морозини взглянул на часы.
– Даю вам тридцать секунд, чтобы объясниться начистоту. Итак, что у вас требуют?
– «Голубую звезду», конечно! Эти негодяи хотят, чтобы я отдал им камень в обмен на жизнь Анельки.
Несмотря на всю серьезность момента, Альдо расхохотался.
– Только-то и всего?.. И вы вообразили, что я изобрел такой удобный способ вернуть мое достояние, а заодно положить в карман немного денег?.. Извините, любезнейший, но это уж слишком!
Вспышка гнева, казалось, отняла у сэра Эрика последние силы. Он опустился в кресло и устало провел дрожащей рукой по лбу.
– Попытайтесь поставить себя на мое место! Я оказался перед невозможной дилеммой. Это много серьезнее, чем вы думаете!.. Я люблю мою жену, не хочу ее потерять, но лишиться снова – и, может быть, навсегда! – камня, который я искал так долго...
– И заполучили ценой преступления! Я понимаю, это нелегко, – язвительно заметил Морозини. – Когда должен состояться обмен?
– Послезавтра в полночь.
