— Флинн! — тихо звал он. — Флинн, да Флинн же! Где ты? — Повсюду на мягкой земле виднелись следы подбитых военных ботинок, а в одном месте он, наклонившись, подобрал блестящий цилиндр латунной гильзы. На металле вокруг детонатора были выбиты слова: «Mauser Fabriken. 7 mm».
— Флинн! — от осознанного страха уже более настойчиво стал звать Себастьян. — Флинн!
Тут до него донесся шорох травы. Он бросился туда, чуть приподняв ружье.
— Господин!
Себастьян почувствовал горькое разочарование.
— Мохаммед, ты, что ли? — И он увидел знакомую сморщенную тщедушную фигурку с извечной феской, словно пришпиленной к густой, как коврик, шевелюре, — старший охотник Флинна, единственный, кто чуть-чуть говорил по-английски. — Мохаммед, — с облегчением выдохнул Себастьян и тут же: — Фини? Где Фини?
— Его убили, господин. Аскари пришли рано утром, еще до солнца. Фини мылся. Они выстрелили, и он упал в воду.
— Где? Покажи где.
Ниже лагеря, в нескольких метрах от того места, где стояло каноэ, они обнаружили трогательный узелок с одеждой Флинна. Рядом с ним лежал наполовину измыленный кусок мыла и небольшое зеркальце с металлической ручкой. На илистом берегу виднелись глубокие следы босых ног; Мохаммед, наклонившись, сорвал торчавший возле воды тростник и молча протянул его Себастьяну. На листке чернела засохшая капелька крови, она тут же осыпалась, едва Себастьян коснулся ее ногтем.
— Мы должны разыскать его. Может, он еще жив. Позови остальных. Осмотрим берега вниз по течению.
Скорбя о горестной потере, Себастьян поднял грязную рубашку Флинна и сжал ее в кулаке.
7
Флинн скинул штаны и замызганную охотничью рубаху. Слегка поежившись от утренней прохлады, он обхватил себя руками и, потирая плечи, стал вглядываться в мелководье в поисках характерного сетчатого рисунка на дне, который свидетельствовал бы о том, что где-то, зарывшись в ил, его поджидает крокодил.
Под одеждой его тело оставалось фаянсово-бледным, за исключением шоколадно-коричневых рук и такого же цвета идущего от горла клина на груди. Его красная помятая физиономия была морщинистой и опухшей от сна, длинные седеющие волосы взлохматились и спутались. Зычно рыгнув, он скривился от джино-табачного перегара и затем, убедившись, что рептилии не устроили ему засады, зашел в воду, по пояс погрузив в нее свои мощные чресла. Отфыркиваясь, он пригоршнями полил себе на голову воду и вновь вылез на берег. Сидеть больше одной минуты в такой реке, как Руфиджи, было опасно: крокодилы быстро реагировали на всплески.
Г олый, мокрый, с прилипшими к лицу волосами, Флинн стал намыливаться, уделяя особое внимание своим внушительным гениталиям, и смытые остатки сна уступили место просыпавшемуся аппетиту.
— Мохаммед! — крикнул он в сторону лагеря. — Любимый аллахом сын его пророка, шевели своим черным задом и свари кофе. — И, словно спохватившись, добавил: — И плесни туда немного джина.
Флинн стоял с намыленными подмышками и грустно отвисшим животом, когда на берегу появился Мохаммед. Он осторожно нес большую эмалированную кружку, из которой завитками пара поднимался аромат. Расплывшись в улыбке, Флинн заговорил на суахили:
— Ты добр и великодушен. И твое милосердие зачтется тебе в райской книге.
Он потянулся за кружкой, но не успел до нее дотронуться, как поднялась стрельба и одна из пуль угодила ему в бедро. Отлетев в сторону, он плюхнулся в ил на мелководье.
Застыв от неожиданной боли, он слышал, как в лагерь ворвались аскари и с торжествующими воплями принялись дубасить прикладами тех, кто уцелел от оружейного залпа. Флинн попытался сесть.
Мохаммед испуганно поспешил к нему.
— Беги, — хрипло выговорил Флинн, — беги, черт побери.
— Господин…
— Мотай отсюда. — Флинн угрожающе дернулся в его сторону, и Мохаммед отскочил. — У них же веревки, болван. Они повесят тебя на веревке, как мешок.
Секундой позже Мохаммед уже исчез в тростнике.
— Отыщите Фини, — громогласно раздавалось по-немецки. — Найдите белого человека.
Флинн догадался, что в него попала шальная пуля, возможно — рикошет. Нога от бедра вниз онемела, но он дотащился до воды. Поскольку бежать он не мог, надо было плыть.
— Где он? Найдите его! — бесновался все тот же голос. Внезапно прибрежная трава раздвинулась, и Флинн поднял глаза.
Они впервые встретились лицом к лицу — противники, затеявшие смертельную игру в прятки в буше площадью около десяти тысяч квадратных миль, длившуюся вот уже три долгих года.
— Ja! — торжествующе заорал Фляйшер, взмахнув пистолетом и направляя его на человека в воде. — Наконец-то! — Он стал тщательно целиться, держа «люгер»
[12]
обеими руками.
Раздались сухой хлопок выстрела, шлепок ушедшей под воду пули, всего лишь в футе миновавшей голову Флинна, и ругань раздосадованного Фляйшера.
Набрав полные легкие воздуха, Флинн ушел под воду и с обездвиженной раненой ногой, болтая по-лягушачьи лишь здоровой, поплыл по течению. Он плыл, до последнего сдерживая дыхание, — его легкие были готовы разорваться, а за веками крепко зажмуренных глаз начали вспыхивать и мерцать разноцветные огоньки. Флинн отчаянно устремился к поверхности. Фляйшер с дюжиной своих аскари по-прежнему поджидал его на берегу.
— Вот он!
Флинн, словно кит, вынырнул ярдах в тридцати по течению. Затрещали выстрелы, и вода запенилась фонтанчиками вокруг его головы.
— Стреляйте же! — Завывая от бессилия и яростно размахивая «люгером», Фляйшер наблюдал, как вслед за ушедшей под воду головой Флинна на поверхности на мгновение показалась толстая белая задница. Захлебываясь от злости, Фляйшер обрушил свой гнев на топтавшихся вокруг него аскари. — Свиньи! Тупые черные свиньи! — И он огрел ближайшую к нему голову уже разряженным пистолетом, туземец рухнул на колени.
Занятые тем, чтобы вовремя увернуться от грозных ударов, все оказались не готовы к очередному «всплытию» Флинна. Результатами беспорядочной стрельбы стали лишь фонтанчики метрах в трех от его головы. Флинн вновь нырнул.
— Вперед! За ним! — Подгоняя вперед аскари, Фляйшер пустился за ними по берегу. Через двадцать ярдов погони на их пути возникло первое болото, они преодолели его вброд и уткнулись в толщу слоновой травы. Оказавшись в густой чаще, преследователи совершенно потеряли реку из виду.
— Schnell!
[13]
Schnell! Уйдет ведь, — задыхался Фляйшер. Мощные стебли так опутали его ноги, что он плашмя плюхнулся в грязь. Двое аскари помогли ему подняться и продолжали с трудом тащить до тех пор, пока не кончилась густая высокая трава и они не оказались на излучине, откуда река просматривалась на тысячу ярдов вниз по течению.
