Выстрел прозвучал точно гром, тысячным эхом разлетевшийся среди эвкалиптовых стволов. Слон умер прямо на бегу. Его ноги подогнулись, и он, увлекаемый собственным весом, полетел по инерции вперед, будто сошедшая с гор лавина из мяса, костей и длинных бивней.
Флинн попытался отпрянуть в сторону — как матадор от разъяренного быка он словно в танце успел сделать три шага, а затем один из бивней настиг его. Удар пришелся по бедру и был такой силы, что Флинн, выпустив из рук ружье, кубарем пролетел футов двадцать по мягкому ковру из травы и опавшей листвы. Нижняя часть туловища извернулась под немыслимым углом; как фарфор, крушились его старые хрупкие кости — он получил перелом шейки бедра и таза.
Оказавшись лицом вниз, Флинн слабо удивлялся, что не было боли. Он ощущал, что острые края переломанных костей при малейшей попытке движения глубоко впиваются в плоть, но боли не чувствовалось.
Медленно, упираясь локтями, Флинн стал подтягиваться вперед, волоча за собой ноги, — он полз к туше старого слона.
Добравшись до него, он одной рукой погладил покалечивший его пожелтевший бивень.
— Ну вот, — прошептал он, щупая гладкую слоновую кость так, как человек мог бы прикасаться к своему новорожденному первенцу. — Теперь-то наконец ты мой.
И потом пришла боль. Закрыв глаза, он сжался возле груды мертвой остывающей плоти, еще некоторое время назад бывшей Землепашцем. Боль звенела у него в ушах, словно цикады, но сквозь нее он все же услышал голос Мохаммеда.
— Ты поступил не мудро, Фини.
Открыв глаза, он увидел встревоженную обезьянью физиономию Мохаммеда.
— Позови Розу, — прохрипел он. — Позови Длинную Косичку. Скажи, пусть придет.
Он закрыл глаза и вновь остался один на один с болью. Ее обличье постоянно менялось: поначалу это были ударные — тамтамы, которые стучали и пульсировали у него внутри. Затем она становилась морем с мощными волнами мучений. Потом вдруг превращалась в ночь — черную и холодную настолько, что он дрожал и стонал, и она отступала, уступая место солнцу — боли в виде огромного огненного шара, который жег и пускал ослепительные стрелы, вонзавшиеся в плотно закрытые веки. И вновь начинали звучать тамтамы.
Время потеряло смысл. Он оставался с болью уже целую минуту, а может, и миллион лет, но все же сквозь истязающий ритм ударных до него донесся какой-то шорох — шарканье ног по упавшей листве и какие-то голоса, выбивавшиеся из всеобъемлющей агонии.
— Роза, — прошептал Флинн, — ты пришла!
Повернув голову, он с усилием разомкнул веки.
Над ним стоял Герман Фляйшер. Он улыбался. С лицом алым, как цветок розы, и капельками пота, выступившими на белесых бровях, он дышал часто и тяжело, словно ему пришлось бежать, но его физиономия сияла улыбкой.
— Так-так! — прошипел он. — Ну наконец-то!
Эффект его появления получился несколько смазанным из-за боли, в пелене которой пребывал Флинн. Начищенные сапоги Фляйшера были в пыли, а толстый серый вельветовый китель промок под мышками от пота. Держа пистолет «люгер» в правой руке, Фляйшер левой сдвинул широкополую шляпу на затылок.
— Герр Флинн! — воскликнул он и хихикнул. Это была самодовольная усмешка сытого, упитанного малыша.
Флинн несколько удивился, как это Фляйшеру удалось так быстро его найти среди зарослей и оврагов. Выстрел, конечно, привлек его внимание, но что могло привести его прямо к эвкалиптам?
Затем он услышал в воздухе над собой характерный шелест и посмотрел вверх. Сквозь замысловатый орнамент ветвей он увидел грифов, круживших на фоне небесной синевы. Они то падали в полете, то вновь взмывали и парили, расправив черные крылья, настороженно вскидывая головы, наблюдая яркими глазами-бусинами за тушей мертвого слона.
— Ja! Птицы. Мы пошли туда, где птицы.
— Шакалы всегда ходят туда, где птицы, — прошептал Флинн, и Фляйшер рассмеялся. Запрокинув голову, он захохотал с неподдельным наслаждением.
— Отлично. О ja. Просто великолепно. — Он пнул Флинна. Лениво поставив на него свой сапог, он попробовал пошевелить его, и Флинн вскрикнул. Смех Фляйшера тут же стих, и он, быстро нагнувшись, стал его осматривать.
Он впервые заметил, как нелепо была изогнута у Флинна нижняя часть туловища. Фляйшер плюхнулся возле него на колени. Заботливо пощупав лоб Флинна, он не на шутку встревожился — кожа была холодной и липкой.
— Сержант! — В его голосе прозвучали нотки отчаяния. — Этот человек сильно пострадал. Он долго не протянет. Быстро! Неси веревку! Нужно обязательно повесить его до того, как он потеряет сознание.
77
Проснувшись на рассвете, Роза обнаружила, что она одна. Рядом небрежно валялись вещмешок Флинна и откинутое одеяло. Ружья не было.
Нельзя сказать, что она сразу же встревожилась. Она предположила, что он вновь, как всегда, отправился в буш, чтобы в одиночестве «попить свой завтрак». Однако когда часом позже Флинн все еще не появился, ею стала овладевать тревога. Она сидела с ружьем на коленях и испуганно реагировала на каждый птичий или звериный шорох в эбеновой чаще.
Еще через час она уже едва сдерживала тревогу. То и дело вскакивая, она подходила к краю опушки и прислушивалась. Затем возвращалась на свое место и вновь терзалась беспокойством.
Где же носило Флинна? И почему не возвращался Мохаммед? Что происходило с Себастьяном? Все ли с ним в порядке, или его обнаружили? Не отправился ли Флинн ему на выручку? Ждать ли ей здесь или идти балкой вслед за ними?
С затравленным взглядом и поджатыми от смятения губами она сидела и нервно накручивала кончик косички на палец.
Наконец появился Мохаммед. Он неожиданно вынырнул из зарослей возле нее, и Роза подпрыгнула, тихо охнув от облегчения. Однако при виде его лица у нее тут же перехватило горло на полувздохе.
— Фини! — воскликнул он. — Ему плохо. Громадный слон переломал ему кости, и он страдает от боли. Он послал за тобой.
Не совсем понимая, о чем речь, Роза в ужасе уставилась на него.
— Какой слон?
— Он выследил и убил Землепашца — громадного слона. Но, умирая, слон рухнул на него и поломал ему кости.
— Вот идиот! Какой же идиот! — прошептала Роза. — И именно сейчас, когда Себастьян в опасности, ему надо было… — Опомнившись, она прекратила свои бессмысленные стенания. — Где он, Мохаммед? Отведи меня к нему.
Мохаммед побежал звериной тропой, и Роза последовала за ним. На опасения времени не было — торопясь отыскать Флинна, они даже не думали соблюдать какую-то осторожность. Добравшись до речки Абати, они остались на ближнем берегу, но свернули с тропы. Затем пересекли поросшее ковылем поле, обогнули какое-то болотце и оказались в зарослях буйволиной колючки. Миновав заросли, Мохаммед, резко остановившись, взглянул на небо.
Стервятники кружили на фоне синевы, словно некие обломки в медленном вихре. Интересовавшее их место находилось примерно в полумиле.
