Красавчик Бейкер сидел с ней рука об руку. На нем был костюм прет-а-порте из какой-то блестящей эрзац-материи, имитировавшей акулью кожу. Прямо скажем, более чем разительный контраст с рубашкой из шотландки и галстуком желтого кислотного цвета. Брюки ежеминутно требовали себя поддернуть, а очки похотливо посверкивали над девичьим плечом.
По другую сторону сидел Дэвид Аллен, который заливался румянцем всякий раз, когда Саманта к нему за чем-то обращалась. Старпом не знал меры, пичкая ее тортом и ликером — и Ник вдруг почувствовал, как его снисходительность начала переходить в раздражение.
Например, его раздражало присутствие косноязычного четвертого помощника, которому явно поручили развлекать шкипера. От сознания колоссальной ответственности этой задачи у бедняги едва получалось связать вместе пару слов.
Выходки старшего комсостава также оставляли после себя привкус раздражения. Ни дать ни взять труппа цирковых тюленей, лезущих из кожи вон ради знака внимания со стороны девушки.
Тут на какую-то секунду тесный кружок разомкнулся, и Ник получил очередную порцию ярких впечатлений. Зеленый цвет ее платья идеально сочетался с изумрудностью искрящихся глаз. Зубы белее сахара; когда она смеялась, становился виден ее розовый — как у котенка — язычок. Совсем не та девица, какой он ее помнил. Губки подведены, на шее жемчужное колье… Ей, пожалуй, чуть больше двадцати. Едва-едва разменяла третий десяток — но при этом она была полностью сформировавшейся женщиной.
Тут Саманта повернула голову, и их глаза встретились. На губах девушки замер смех, но на внимание Ника она ответила столь же твердым взглядом. Более того, в нем читалась какая-то загадка, и Ник в который раз пожалел, что повел себя грубо. Он опустил глаза и увидел, что под облегающей зеленой материей ее тело было стройным и великолепно сложенным, с толикой атлетической грации. На ум тотчас пришел тот краткий миг, когда ему довелось увидеть эту девушку нагой.
Хотя зеленое платье и не так уж много оставляло на виду, он сразу оценил полноту ее груди. Саманте не требовалась искусственная помощь хитроумного нижнего белья: изгибы юной плоти были столь же неотразимы, как если бы девушка оказалась обнаженной.
От демонстрации прелестей этого тела Ника разобрала злость. И не важно, что любая девчонка в Нью-Йорке или Лондоне ходит так же свободно, не затягиваясь в корсеты, — здесь ее поведение вызывало гнев, так что Ник вновь взглянул ей в глаза. Что-то в них переменилось, обрисовался какой-то вызов… отразился его собственный гнев? Сказать было трудно. Девушка слегка наклонила голову, сейчас это было явно приглашение — или нет? В свое время Нику довелось узнать многих женщин, и он с легкостью справлялся с каждой из них. Но вот эта почему-то вселяла чувство неуверенности… По причине своей юности, или же дело в ином, особом свойстве, которым она обладала? Ответ найти не получалось, и от неопределенности было не по себе.
Дэвид Аллен бросился к Саманте с очередной тарелкой еды. Ник задумчиво разглядывал худощавую, мальчишескую спину старшего помощника, заслонившего от него девушку, и вновь слышал сладкий, звонкий смех. Но сейчас этот смех почему-то звучал так, словно девушка специально дразнила Ника, и тогда шкипер обратился к четвертому помощнику:
— Попросите мистера Аллена подойти ко мне на минутку.
С явным облегчением молодой человек направился к веселой компании.
— Дэвид, большое вам спасибо за приглашение, — сказал Ник.
— Разве вы уже уходите?
С каким-то извращенным удовольствием шкипер заметил следы паники на лице старпома.
Ник сидел за письменным столом в капитанской каюте и пытался сосредоточиться. Впервые за последнее время представилась возможность поработать над бумагами. Отвлекал приглушенный шум празднества палубой ниже, и он поневоле стал прислушиваться к смеху Саманты, в то время как следовало бы заняться составлением отчета для лондонских адвокатов, который затем будет передан в руки арбитров Ллойда: официальный документ невероятной важности, который послужит основанием для выставления счета страховщикам. Но сосредоточиться не получалось.
Он развернулся в кресле спиной к столу, затем встал и принялся прохаживаться по толстому, звукопоглощающему ковру, остановившись еще разок, когда раздался веселый девичий голос. Она звала кого-то; слова прозвучали неразборчиво. Они танцевали, а может, забавлялись какой-то игрой, состоявшей из пинков, толчков и жизнерадостных воплей.
Ник вновь стал прохаживаться — и вдруг сообразил, что одинок. Эта мысль заставила остановиться в очередной раз. Один как перст. Пугающая концепция, особенно для человека, который шел по жизни в основном именно как одиночка. Раньше это даже не приходило в голову, зато теперь он очень нуждался в какой-то живой душе, с кем можно было бы разделить свой триумф. Ну да, разумеется, триумф. Наперекор судьбе, при неравных шансах он выхватил себе эффектную победу… Ник неторопливо приблизился к иллюминатору. С противоположной стороны темной бухты стоял на приколе «Золотой авантюрист», расцвеченный всеми огнями, которые придавали ему карнавально-восторженный вид.
В свое время Ника сбили с кроны дерева, лишили плодов всей жизни, отняли жену и сына — но не прошло и нескольких месяцев, как он вновь взобрался наверх.
Одной-единственной спасательной операцией он превратил компанию «Океан» из малонадежного венчурного предприятия, вечно страдающего от нехватки текущих средств и поджидающего какой-то великий шанс, в нечто действительно ценное. Он вновь на плаву, у него есть цель и средства ее достичь. Так отчего все это вдруг стало казаться ничтожным? Ник на секунду прикинул, не вернуться ли в буйную атмосферу кают-компании, но тут же поморщился, представив с каким унынием его подчиненные воспримут непрошеное вторжение начальства.
Ник отвернулся от иллюминатора, плеснул в стакан виски, разжег сигару и плюхнулся в кресло. У виски имелся явный привкус зубной пасты, а табак был на редкость горьким. Он поставил стакан на стол, раздавил «манилу» в пепельнице и отправился на ходовой мостик.
После ярких ламп каюты местное красноватое освещение показалось настолько тусклым, так что он далеко не сразу заметил Грэхема, третьего помощника.
— Добрый вечер, мистер Грэхем. — Ник подошел к штурманскому столу и проверил записи в вахтенном журнале. За спиной встревоженно маячил Грэхем, и шкипер призадумался, что бы такое ему сказать. — Скучаете, покамест другие развлекаются? — наконец спросил он.
— Сэр?
Не самое обещающее начало для беседы, и, несмотря на чувство острого одиночества, пережитое едва ли пятью минутами раньше, Нику вдруг опять захотелось остаться наедине с собой.
— Я подменю вас до конца вахты. Ступайте, веселитесь.
Третий помощник смотрел на него разинув рот.
— У вас три секунды, пока я не передумал.
— Сэр, я даже не знаю, как… Спасибо! — крикнул Грэхем через плечо, слетая по трапу.
К этому моменту вечеринка выродилась в открытое соперничество за право претендовать на внимание и одобрение Саманты.
